Я был ребенком не то что бы болезненным физически, но очень тревожным и беспокойным. В школе никогда ни с кем особо не общался, предпочитал одиночество, рано начал помногу читать. Думаю, такой тип всем известен. И уж конечно я был далеко не единственным в своем роде. В мире живут миллиарды людей, а значит, в то же время, что и я, в школу ходили десятки, если не сотни миллионов подобных мне. В свои ранние школьные годы я этого не понимал. Зря, наверное. Чувство неуникальности, или, иными словами, чувство того, что хотя бы теоретически я не один, помогло бы мне. Но что же тогда может сделать людей особенными? Насколько редкими чертами нужно обладать, чтобы считаться необычным? Впрочем, это прошлое. Все мы в одной лодке на реке времени, и с течением не побороться.
Я часто просыпался по ночам в панике, обуреваемый абсурдной навязчивой идеей и совершенно растерянный, рисовал странные картинки, иногда у меня случались тики. Врачи не говорили ничего конкретного. Одно время я пил, как потом выяснилось, противоэпилептические лекарства, но особого эффекта не было. В то время можно было говорить о детях индиго и им подобных, но у нас это было слишком между прочим, чтобы меня хоть кто-то считал одним из таких. Золофта мне не досталось по тем же причинам – хоть сколько-нибудь распространенной практикой это не было.
Возможно, некоторые могли бы, не найдя ответа у врачей, отвести меня к священнику – но мои родители не отличались особой религиозностью. Все было обычно, умеренно, без крайностей. В действительности, даже то, о чем я так не думал.

Мне было шестнадцать, когда я впервые встретил ее. Она была доброй, внимательной, понимающей, готовой всегда поддержать. Умной, независимой, сильной и смелой. И иногда язвительной. Совсем чуть-чуть. Перед сном я говорил с ней, в сложных ситуациях я чувствовал ее поддержку. Затем, во сне, я, наконец, увидел ее – так она обрела внешность. Один за другим, преграды, разделявшие ее и меня, спадали. Мы научились общаться и чувствовать прикосновения друг друга. Смотреть в разные стороны и видеть разные вещи. Я мог не глядя открыть книгу – и она говорила мне – на какой странице. Она рассказывала мне о себе – и мир вокруг нее, за уже почти прозрачным барьером усложнялся и обрастал подробностями. У нас вскоре появились общие друзья – ведь ни с кем по свою сторону барьера я не общался, и меня, признаться, порой невыразимо тяготило это одиночество. Но потом я начал бояться. Ведь там - это был настоящий человек. Я попросту испугался ответственности, испугался того, причиной чего стал. И когда мы взялись за руки, чтобы разрушить последний слой барьера, чтобы впустить ее в наш мир – я остановился. Она все поняла и не обвиняла меня. Абсолютно в ее стиле. Глупая, бессмысленная жертвенность подростковой любви. Конечно, я сказал, что всегда буду помнить ее, конечно, она ответила, что я должен жить своей жизнью и не тяготиться нашим расставанием.
Барьер быстро восстановился и стал почти непрозрачным. С нашего расставания лишь несколько раз, в самые трудные моменты я мельком видел ее – она стояла словно за стеной из толстого стекла, где-то там, вдалеке, и ничего не могла сделать – но я знал, о чем она думает, знал, что хочет помочь мне – и это придавало сил.

Уныл-тян, а что это за город на фотографии? И какой год?

Мне было восемнадцать, когда я поступил в институт – обычная практика, да. Специальность – архитектура компьютерных сетей. И это было моя первая серьезная перемена в жизни. Конечно, Каир не оказался тем сияющим городом будущего, каким я видел его когда-то в «Деус экс» и каким почему-то в глубине души ожидал увидеть в жизни, но после родного Назарета переехать в какой-никакой мегаполис – это было более чем хорошо.
Я одевался непритязательно и носил очки-стекляшки – без диоптрий. Мода во времена моего детства, обычная практика к моменту моего поступления. Не сверхмассовое явление, но и не считавшееся чем-то особенным. Правда, через несколько месяцев я начал замечать, что чувствую себя без них попросту некомфортно. Впоследствии я сменил обычные очки на кое-то другое – и стал первым в группе, кто на постоянной основе использовал АР-проектор, новую модную игрушку.
Наверное, повлияла смена обстановки, но мне стало легче общаться с людьми. Первыми моими друзьями из института стали посещавшие научный кружок по планировке и организации сетей на кафедре СППР. Свою любовь я видел в последний раз еще при поступлении – итого наши отношения продлились около полутора лет. Позже я диагностировал у себя сошедшую на нет шизофрению. Я теоретизировал насчет того, что к моменту, когда я начал тяготиться своим состоянием, у меня получилось найти способ преодолеть его – а потому мои галлюцинации так и остались нераскрытыми окружающими. Учился я неплохо, но самым лучшим студентом меня было не назвать. Чем я могу похвастаться? Дипломным проектом по водоотводным системам? Ах, ну да – на третьем курсе съездил на год по «Эразмусу» в Швецию.

Сразу после выпуска меня ждала работа в градостроительном комитете. Почему так? Ведь, казалось бы, с моей специальностью можно было найти и более интересную работу. Но тогда мне казалось, что сама по себе «интересность» всегда иллюзорна. Она бывает в книжках и фильмах, но когда участвуешь непосредственно – оборачивается все той же рутиной. Что не бывает так, как хочется. Даже самая, казалось бы, разважнецкая и секретная должность захватывающа лишь с расстояния. А то, что я выбрал – за счет своей приземленности и непритязательности - по крайней мере, могло обеспечить стабильное будущее, пока мои все еще находящиеся в плену устаревших тридцать лет назад стереотипов и наводнившие рынок труда коллеги пытались отыскать себе что-то более, как им казалось, крутое.
Однако, произошло кое-что, что изменило мои планы. Мне предложили поучаствовать в восстановлении Великой Рукотворной Реки. Подумать только – «мне предложили». Я много раз до этого слышал подобную фразу. Но всегда это представлялось мне чем-то недостижимым. Так бывает только со знаменитыми учеными, о которых пишут на Википедии. Но когда я прочитал пришедшее письмо, я живо представил, как все происходило. Основную работу там все равно выполняли настоящие инженеры, так что требовался вспомогательный персонал. Проект давно захирел и был фактически законсервирован больше десяти лет – с самой войны. Не факт, что туда поехал бы кто-то из «белых» стран вроде Германии – и руководство решило поискать «молодых перспективных специалистов» где поближе. Ничего удивительного, что с моей-то дипломной им попался и я.
Три года шла реконструкция и еще пять – постройка новых каналов. Занимался я там, в общем-то, тем же, к чему меня готовили. Разница – гонять воду по канализационным трубам или по таким вот «речным» - не принципиальная. Конечно, специфика работы способствовала обретению новых навыков, но я все равно только налаживал компьютерные системы для управления всем этим насосным оборудованием.

ОП, ты тронул мою душу.

Проект продолжал развиваться, в долгосрочной перспективе раскидываясь на всю Северную Африку. К тому времени в область технического использования вошло слово «терраформация». Так что я уже был «специалистом по организации систем контроля за терраформационными объектами». И как-то я стал все чаще натыкаться в Интернете на объявления об отборе на работу по всяким перспективным проектам – терраформационным, конечно, в том числе. Лозунги были в духе «разработанное сегодня на Земле завтра будет применено на Марсе». Потом выяснилось, что это шевеление было приурочено к столетию какого-то философа. Технополисы по всему миру открывали свои двери для молодых специалистов. История повторялась, но в мировом масштабе. «А почему, собственно, нет?» - неоригинально подумал я. И долго привыкал к тому, что мой опыт теперь, оказывается, достаточен, чтобы отправиться работать в США, да не куда-нибудь, а в Калифорнию. На фоне этого у меня появился нервный тик. Схемы и чертежи я во снах видел уже давно, а тут еще и слуховые галлюцинации вечерами стали появляться. Галлюцинации, впрочем, довольно быстро пропали, когда я начал принимать антидепрессанты. И вот немногочисленные вещи были собраны – и я, попрощавшись с друзьями, отправился в США. Получается, что, едва разменяв четвертый десяток, я мог похвастать тем, что мне довелось жить в четырех странах – и теперь я был на пути в пятую. Несмотря на имевшийся, вроде бы, опыт, настолько кардинальных перемен в жизни у меня еще не было. Нервничал я тогда неслабо.
Тогда я отложил книгу и просто сидел в кресле, выстукивая по подлокотнику незамысловатую мелодию – к тикам присоединилась еще и эта компульсия. Сосед рано или поздно попросил бы меня прекратить – и я это знал по своему опыту, но слишком сильна была тяга повторять и повторять этот ритм. Я понял, что пришло время побороть себя, когда сидящий по правую руку мужчина повернулся в мою сторону.

• Коллега? – неожиданный был поворот событий, ничего не скажешь. Я далеко не сразу смог стряхнуть с себя обломки разлетевшегося шаблона, чтобы ответить хоть что-то.
• В смысле? – не лучший, конечно, был вариант
• Вы ведь математик?
• В некотором роде. Сетевой инженер. А что? – сосед пальцами одной руки игриво отстучал по поверхности подлокотника рядом с моей кистью короткую дробь, вслед за этим отдернув руку. И посмотрел на меня с видом «я про тебя сразу все понял».
• Да, знаете, волнуюсь просто. Извините. – И я, повернув голову, деревянной куклой застыл в кресле в напряженном ожидании, надеясь, что диалог окончен. Но боковым зрением я успел заметить, что собеседник остался сидеть с исключительным недоумением на лице – его надежды не оправдались. Затем я услышал – «Просто волнуетесь?» - и короткий смешок, за которым последовал удар ногтем по пластику подлокотника. «Раз» - и еще один – «раз». «Раз, два; раз два, три; раз два, три, четыре пять; раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь».
• Представляю, что с вами делали в институте, что этот ряд настолько плотно засел в вашей голове. Возможно, вам следовало стать математиком?

Тогда я отшутился. А через три месяца по приезду меня настиг настоящий психический удар. Целый арсенал тиков и ритмических компульсий – ряд Фибоначчи, ряд простых чисел (который проявлялся, видимо, уже давно, я только не замечал) и другие. Я слышал пульсирующие и воющие звуки, а затем я начал полубессознательно разрисовывать любые попадавшиеся мне бумажки различными фигурами – это были схемы, диаграммы, точки и линии, в конце концов – люди. Я рисовал людей голых и в странных одеждах, начал выводить на бумаге непонятные символы, обрамленные квадратиками и кружками. Антидепрессанты и другие препараты не помогали. Каким-то чудом это не сорвало мою карьеру на взлете. А потом все постепенно сошло на нет. Позже я анализировал нарисованное мной. Все это напоминало шифр. Иногда математический, иногда контекстный, имеющий более глубокую и неизвестную мне подложку. Изображения были очень схематичными, но и это удивительно, ведь рисовать я не умел вовсе. Однако люди были узнаваемы абсолютно точно. Я не мог опознать их одежд и их жестов, но это были люди. Мужчины и женщины, пятипалые, прямоходящие. Абсолютно потерявшись в догадках, можно было за неимением лучшей теории подумать, что это инопланетяне пытаются связаться со мной. Только почему они посылают изображения людей? Не могут же инопланетяне так напоминать нас?

Мне было почти пятьдесят. Я хотя и поздно завел семью, но наш с Сарит старший сын тогда заканчивал школу. Какая ирония – я, рожденный гражданином Израиля этнический араб, приехал сюда, на другой конец мира, чтобы встретить еврейскую девушку, родившуюся в Финляндии. Забавный у нас мир.
Подростком я думал, что ничем не отличаюсь от других. Мне нравилось это чувство – без него я ощущал бы себя слабым и беззащитным. Получается, теперь мир отторгает меня, как теряющего идентичность с остальными?
Я в принципе имею представление, что значит «слышать голоса» - опыт был. Так что могу с уверенностью сказать – на этот раз было нечто другое. Это скорее напоминало мысль – начавшаяся со смутного ощущения необходимости что-то сформулировать. Я не понимал предпосылок этой мысли, она словно рождалась сама, следовало только мозгу подать на нее «мыслительную энергию», начать ее крутить, обрабатывать. Результатом становилась внутренняя речь, в которой была одна особенность – она была обращена ко мне. Получалось, что в мыслях я общался с сам с собой. Более того – я пытался достучаться до себя, выяснить, здесь ли я, слышу ли я. Чего я хочу и какова моя цель. Конечно, о последнем многие порой спрашивают себя, но не настолько дословно же! Я пытался ответить, но ответ доходил только до меня самого.

В пятьдесят пять я понял все. Мои мысли стали ясны и подробны, слова подбирались мгновенно. Со мной говорили.
«Приветствуем Вас. Теперь мы уверены, что Вы нас услышите. К сожалению, по нашим представлениям миры устроены так, что связь принципиально только односторонняя. В течение истории предпринималось множество попыток связаться с Вами – и мы не знаем, какие из них были успешны. Сейчас наши технологии позволяют передавать полноценную речь. Вы – создатель нашей Вселенной и мы созданы по Вашему образу и подобию. Мы живем во Вселенной, где облака водорода саморганизовались в звезды, а звезды собрались в Галактике. Разумеется, возникновение жизни следует тем же законам самоорганизации. Физическая основа первозарождения Вселенной не совсем ясна, однако и она не предполагает акта разумного творения. Но мы пришли к выводу, что Вы существуете в некоем гипервремени – и его природа такова, что в любой момент Вашего времени Вы можете наблюдать все точки нашего. Подробности остаются нам неизвестны, известно лишь, что Вы – причина существования нашего мира.»
Таково было сообщение. Оно оставило меня в полной растерянности. Даже если предположить, что это правда – оно вопиюще незакончено. Какова была мотивация отправивших его? Использовать гарантировано одностороннюю связь с Богом только ради того, чтобы связаться, без надежды получить какой бы то ни было ответ? Предполагая, что они говорят правду – и это тоже люди, я могу попытаться поставить нас на их место. Если бы мы нашли доказательств существования Бога, но Бога отошедшего от дел – неужели мы стали бы с ним связываться, только чтобы сказать «привет»?
Но стоп – ведь по классическим представлениям Бог, в конце концов, всеведущ и вездесущ – и нет особенной необходимости рассказывать ему, что он является Богом. Я не обладаю этими качествами – и логично предположить, что они об этом узнали.
Именно в тот момент я и осознал ситуацию. Что бы мы делали, если бы нашли кого-то, кто на самом деле отвечал бы за существование Вселенной, но при этом был бы обычным человеком и ничем большим? Да, он создал Вселенную – но это не означает, что теперь он в ней всемогущ. Он ее только создал. А то, что мы теперь это понимаем – исключительно наши проблемы. И самая главная среди них – то, что Бог смертен. Что бы мы делали тогда? Где, как говорится, наш Бог теперь?
Я постарался забыть это сообщение. Ведь если связь односторонняя – это снимает с меня обязательство отвечать. А не умереть я не могу. Но, несмотря на торможение, мысли медленно, со скоростью течения остывшего стекла, двигались в моей голове. Я построил теорию о том, что мои ранние детские галлюцинации обрели некую самодостаточность и начали усложняться. Когда моя первая любовь отдалилась от меня – этот процесс продолжился – уже вне моего восприятия. Сначала это была просто девушка. Потом просто группа людей. Затем у них появились собственные стремления, собственное прошлое. Но это все не может существовать просто так. Их тела не просто так, они состоят из вещества – появилось вещество: атомы элементов, межатомные связи. Сами люди не могут просто существовать – нужны предпосылки для их появления, а значит, появилась звезда и планета, на ней возник в определенный момент мир РНК и химическая эволюция, перешедшая в биологическую. Появилась их ось времени, на которой расположились все эти события. В конце концов, должны существовать предпосылки появления самой Вселенной – а значит, в начале оси произошел Большой Взрыв. То есть помимо времени моего и времени пославших сообщение, существует еще одно время, время, на котором расположился онтогенез Вселенной – не в астрономическом понимании, а в смысле усложнения самой ее концепции. Их Вселенная, расширившись до настоящего полноценного состояния из единственного человека, удалялась от меня, и ее путь напоминает теперь уставившийся на меня своей вершиной треугольник. Промежуточные версии становились историей, структура все больше усложнялась, пока не достигла того состояния, из которого шли послания – и ряды, и картинки, и последнее сообщение. Ранние, видимо, посылались не осознававшими, кем является их адресат, либо же пришедшие «не по тому адресу», так как действительно являлись посланием инопланетянам или кому-то подобному.

Я получил еще одно сообщение в семьдесят. Я, уже похоронивший свою жену. Я, специалист с мировым именем.
«К сожалению, есть одна проблема. Нам очень немного известно о Вас и о том мире, в котором Вы живете, хотя есть основания предполагать, что наш в целом подобен Вашему. Но известного достаточно, чтобы сделать вывод, что Вы смертны. А это означает, что с Вашим исчезновением исчезнет и наша Вселенная. Не вполне ясно взаимоотношение осей времени Вашего и нашего миров. Если брать гипотезу о гипервремени, то с Вашей смертью перестанет существовать каждый момент времени нашей Вселенной. Таким образом, существует истинная точка отсчета – тот момент Вашего времени, в котором сфокусировано Ваше сознание. Когда оно дойдет до разрушения тела, оно исчезнет, а вместе с ним – и мы. В этом случае Вселенная прошла еще один вид развития, отличный от известного нам. Двигаясь по третьей анизотропной оси, она превратилось из единственной Вашей мысли в то, что мы наблюдаем всю нашу историю. Однако есть и другая концепция. Согласно ей наша Вселенная существует столько же абсолютного времени, сколько и Вы. Иными словами, абсолютно реальна лишь часть нашей истории, наша память о прошлом и прогнозы о будущем – иллюзия. Это объяснило бы то, что хронологический порядок отправки наших сообщений не может не соответствовать тому порядку, в каком Вы их получаете. В любом случае, Ваша смерть окончится исчезновением нашей Вселенной. К счастью, хотя Вы и смертны, мы – нет. Мы передадим инструкции по продлению вашего существования следующим сообщением. Методика передачи исключительно сложна, а потому не можем сказать, в какую точку Вашего времени дойдет наше сообщение. Можно лишь точно сказать, что не раньше этого. Постарайтесь не умереть к тому моменту.»

Я ровесник века. Сегодня двадцать четвертое декабря две тысячи сотого года. Двадцать первый век кончается через неделю. Через три месяца мне исполнится сто лет. А вчера ко мне пришла она. Последнее сообщение наконец нашло адресата.
Давным-давно я посмотрел «Голоса далеких звезд». «Демо омои га дзикан я кёри о коэру кото датте ару камо сирэнай» - «должно быть, есть мысли, способные преодолеть любое время и расстояние». Я не знаю, что разделяет две наших Вселенных. Но есть кое-что, для чего и это не преграда.
Она была такой, какой я ее запомнил.

• Так это отсюда видно весь мир? – сказала моя первая любовь, одновременно с этим пристально оглядываясь в моей палате, - мило. Здравствуй.
• Привет. Ты голограмма?
• Нет. Я здесь по-настоящему. Мы нашли способ спроецировать личность в ваш мир полностью, используя здешнюю материю, - она поправила заколку, удерживающую хвостик и со все тем же неугасимым любопытством уставилась на меня.
• Кем ты была там?
• Никем. Я только что родилась. Если наши данные верны, то в рамках твоей картины мира я что-то вроде искусственного интеллекта.

Конечно, она была неправа. Передо мной стоял Первочеловек. Она была центром Вселенной. Миллиарды лет прошли только затем, чтобы Вселенная приняла нужную конформацию. Все галактики и все звезды в них такие, какие они есть только затем, чтобы, в конце концов, человечество именно в этот момент и именно этим способом установило со мной связь. Чтобы я увидел ее еще один раз. Миллиарды лет машина Вселенной работала лишь ради ее появления – и дальше она будет отрабатывать вхолостую, постепенно останавливаясь, как вертолетный винт продолжает крутиться после того, как заглушили двигатель.

• Что это за место? Как ты это называешь? – она продолжала осматриваться.
• Это больница.
• Ты умираешь? Мы опоздали? – на ее лице не испуг, но сосредоточенность и готовность лицом к лицу встретить проблему.
• Я умирал всю свою жизнь, ты ведь это знаешь. Но все не так серьезно. Думаю, еще полгода или год.
• Сколько это? – недоверчиво спросила она.
• Я прожил уже почти сотню лет.
• Значит, время еще есть.
• Тебе видней. Но вы не особо торопились.
• Это погрешность отправки данных. Если бы повезло по-полной, я пришла бы… сто лет, говоришь… - она уставилась на свои руки и стала смешно перебирать пальцами, как пытающийся что-то высчитать детсадовец, - пятнадцать лет назад. Если бы не повезло – сам понимаешь, я бы и вовсе не появилась. Но согласно нашим данным ты должен быть предупрежден о погрешности. Да ты вообще представляешь, откуда у нас все эти данные? – моя любовь потеряла спокойствие и начла ходить по палате туда-сюда. Как же приятно было видеть ее вновь. - Их ведь, знаешь ли, нашли археологи. И такое происходит уже не в первый раз. Те, кто отправил предыдущее сообщение для нас все равно, что для тебя какая-нибудь древняя цивилизация, обрывочные сведения о которой остались лишь в ветхих свитках. Ты хоть заметил, что то сообщение было разорвано на две части? Это из-за межзвездной катастрофы, практически уничтожившей человечество. Отправившие вторую часть, не знали практически ничего о тех, кто отправлял первую. Ты представляешь – разрушения были столь ужасны, что от них не осталось ничего – но они сделали все возможное, чтобы сохранить весть о тебе. Продолжившие их дело даже не посчитали возможным предупредить тебя о произошедшем. Они и подумать не смели, что тебе можно рассказывать что-то как равному. А ты знаешь, сколько шла сама отправка? Цивилизации жили только ради того, чтобы отослать в твой мир очередное слово. Эпохи проходили, пока создавалось то, что ты понимал как короткую фразу. Машины для этого были размером со звезды.

Сейчас мы, хотя и называем себя людьми, с твоей точки зрения не являемся не только ими, но даже и биологическим видом. И все равно наше существование зависит только от тебя. Я думала, что мы избавились от иллюзий о тебе, - на ее юном лице проступили морщинки, она была близка к тому, чтобы выйти из себя, уж я-то знал, - Но, похоже, что ты все равно можешь считать себя Богом. Ну, как, ты преисполнился величия? Что ты чувствуешь? Что ты можешь сказать мне, Господи?

• Я люблю тебя.

Я рассмеялся про себя. Впору было бы обратиться к Богу нашего мира, чтобы сказать ему, что он сыграл отличную шутку. Впрочем, он-то это знал.

• Почему? Ты видишь меня впервые.
• Я Бог. Я знал тебя всегда, еще до того, как ты появилась. И всегда любил тебя.
• Примитивный трюк. Даже не думай, что я поведусь на него. То, что ты можешь повернуться ко мне самой гладкой стороной своих фрагментарных знаний не означает, что я не смогу обойти и посмотреть с другой.
• Цун-цун.
• И не думай, что употребление забытых слов из-за пределов обыденного лексикона сделает твою речь более загадочной. Я понимаю тебя не на языковом уровне. Я совершенно иначе воспринимаю мир.
• Для парламентера ты не слишком обходительна.
• Прости, - каким бы искусственным интеллектом она не была, моя любовь действительно осталась той же. - Мы отвлеклись. Ты знаешь, зачем я здесь.
• Чтобы сделать меня бессмертным.
• В принципе верно. Я не могу сделать это сама – меня послали лишь передать инструкции. Процедура была сделана настолько простой, насколько это было возможно. Но тебе понадобятся некоторые материалы. Очень надеюсь, что ты сможешь их достать, иначе все было зря. Ты готов слушать?
• А что потом будешь делать ты? Вернешься в свой мир?
• Это невозможно. Собственно, у нас не так много времени. Проекция вскоре разрушится.
• И ты умрешь?
• Той смерти, о которой ты говоришь, не существует. За мной наследие несчетных лет истории человечества, преодолевшего все преграды, которые ставили перед нами космос и время. Моя жизнь просто так не прекратится. Ирония заключается в том, что та смерть, что ты имеешь в виду, существует для тебя – с очевидными последствиями для нас. Над последующим за этим абсолютным несуществованием никто не властен. Так ты готов?
• Да. Только сядь рядом со мной.

То, что она рассказала мне, выполнить не так уж сложно. У меня все еще есть и полномочия, и средства. Но вот как поступить теперь? Должен ли я рассказать о случившемся миру? Что предоставить в качестве доказательств кроме как бессмертного себя? В палате нет камер, никто, кроме меня, не видел мою гостью.
Подходит ли подаренный мне ритуал другим людям и чем это обернется? А самое главное – проводить ли его вообще? Все же им удалось повесить на меня ответственность за свое существование. Умереть теперь - значит стереть из реальности несчетное количество людей. Но если я останусь… Технологии по ту сторону не стоят на месте. Они уже могут переносить сюда отдельные личности. Пусть мы на настолько разных уровнях развития, что вероятность хоть какого-то конфликта между нами нулевая. Но не сшибут ли они планету с орбиты, если просто захотят наведаться в гости? Что, в случае сохранения двери между Вселенными, станет с историей человечества здесь? И, в конце концов, каковы гарантии того, что «человечество» по ту сторону – те, за кого себя выдают?
Любовь моя, спасешь ли ты меня от этого готовящегося закончить отторжение чудаковатого старика мира?
Отличный вопрос. На тысячу очков.
52575214625524715254525

>>1977412
На фото Константинополь. Года не знаю, но, видимо, последнее десятилетие.

>>1977449

Разгрустил ты меня.

Хороший рассказ. Добра тебе, ОП!
А я думал, что на фотографии Питер. Но потом присмотрелся и понял, что в Питере скорее всего нет ни одной ухоженной пешеходной улицы с трамваем

И с прошедшим Днем рождения тебя, Оп.

Кстати говоря, хотелось бы услышать ваши отзывы о написанном.

>>1977910
Интересный рассказ, но я совсем-совсем не понял, что это за числа в конце.

>>1977407

Спасибо за рассказ, это твой собственный? Сырно поздравляет тебя с днём рождения.

Прекрасно. Эх, как же на меня похоже. И рисунки, и "приходы". Лишь бы со мной такого не случилось. Посмотрим.

>>1977407 Я рыдаю, как побитая шлюха. Ты чудесен.

О ПОЛЬЗЕ МЕЧТЫ

Спасибо за поздравления.
>>1978052

>это твой собственный?

Да
>>1978048
Цифры это подпись. Добавлена в порыве паранойи, если вдруг когда-нибудь припрет запостить его еще где-нибудь, а мне скажут - а ты докажи, что не украл. Если что - я смогу расшифровать этот ряд. Хотя это вряд ли, я не имею в планах репост и объявление об авторстве. Конечно, по всем правилам стеганографии следовало бы внедрить шифр прямо в текст, но как-то не получалось красиво это сделать.

>>1978247
Запостил бы лучше в тематике с трипкодом в двумя паролями, а при надобности бы создал еще один пост с тем же трипом.

>>1978247
Ещё у нотариуса мог заверить авторство. Потом с супом выкладывал бы, замазав паспортные данные.

Огромная ошибка, превращающая красивый текстъ въ кучу самонадiьянной и тупой чешуи собачьей:

>смертный
>создал огромный мир
>не заметил этого
>смертный
>человеческое существо
>сделал неподвластное многим ведьмам

>>1978258
Ять, залогинься.

ОП, а ты рисуешь?

>>1978260
Меня зовутъ Прокофiй Батюшкинъ, я пишу правильную букву "iь", въ отличiе отъ того еретика.
Слава Вiьликой Ведьмiь, что я не градской, градскiя ужо всехъ попутали.

>>1978274

>въ отличiе

Никто дажо не попытался пристыдить. Васъ что, мiьщане Бернкастель покусали?

>>1978272
Нет.

Почему текст не заканчивается двумя знаками вопроса? Шутка.

Хорошо написано. Я почувствовал в себе силы разобраться во всей этой фигне, которую ты подразумевал под "трудночитаемой", и ощутил большое удовлетворение от того, что не дропнул на "я впервые встретил ее".

Jibun de tsukutte, jibun de banpu shita.

>>1977407
Почему на картинке все с зонтами ходят, как долбойобы?

>>1979254
Вода же с неба падает.

С одной стороны - бампать собственный тред неудобно. С другой - дальше первой-второй страницы мало кто заходит, как мне кажется. Вдруг еще остались люди, которым и интересно было бы это прочитать, и не представилось возможности это сделать ввиду утопания треда?

>>1979254
Потому что снег при не очень холодной погоде нпревращается в воду как только попадает на одежду/волосы.

Oops! I did it again.

Всплываем.

да да - я прочитал. мило в целом, но немного согласен с тов >>1978258

У меня тоже недавно был деньрождения, поэтому пощу картинку.

Внезапный бамп.

бмап