>>1147399
Это была вариация на тему "Поэмы о нинзе":
Нинзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
Под кровать отважно лезет,
Не боится злой собаки.
Бьет ногой чужого дядю,
А потом ногой другою
Без конца его пинает,
Так что недруг уж не страшен.
Нинзя бродит по Европе,
Словно призрак коммунизьма...
В рукавах ботинок нинзя
Сорок восемь острых лезвий;
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Заговаривая зубы,
Словно доктор Кашпировский,
Нинзь пролезет под забором,
Тихо выплывет из лужи
И заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
И когда с ножом во мраке
Нинзь крадется, словно выдра,
И кидается гантелей
На натянутой резинке,
Горько плачут малы дети,
Чьих отцов пришибла контра.
Если б этих слез потоки
Кто-нибудь собрал бы в реки,
Реками б моря наполнил,
А потом в одно пролил бы -
Захлеблся б в этой луже
Даже злой болонтозавр
Ростом футов в девяносто.
И воскликнул дед мудрейший
С бородою цвета хаки:
"Распрягайте, хлопцы, коней,
Неужели в этом мире
Нет того, кто злого нинзю
Не сумел бы ухайдакать ?!"
И ответствовал Мефодий,
Что повесился на дубе
В годы сталинских репрессий
Пятьдесят четыре раза:
"Нинзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
И заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
Не проб'ешь его стрелою,
Не возмешь мечом булатным,
Бесполезны пулеметы и ракеты "СС20"
Хоть прямое попаданье.
Ибо зная тайны йоги,
Он с собой такое сделал,
Что на первой же попытке
Отдавить ему мизинец
Даже трактор развалился
На отдельные рессоры.
Но, однако, есть воитель,
Что способен кончить гада:
Он на чайнике летает
Зло гвоздя в любом обличье
Боевой своею шваброй.
Ей он тюкнул Мастаглиста
И Нагульного Макара
Зашибил оружьем тем же".
Ты еще не догадался,
Кто же это ? - Брысь Махнуцкий.
Девять дней они решали,
Бородой тряся коварно
Пукая слоноподобно
И кусая всех за ляжки,
И решили, что Мефодий
В путь отправится далекий
И разыщит хитрый способ
Затащить кота на дело.
Взяв с собой краюху хлеба,
В путь отправился Мефодий,
Но лишь только шаг он сделал,
Как узрел перед собою
Трех валютных проституток
С юбками пониже шеи,
Без трусов, зато в подтяжках.
И за ту краюху хлеба
Он своей балдой трехглавой
Их пропер одновременно.
От одной схватил он триппер,
От другой сифак горбатый,
Третья СПИДом наградила.
И подумал наш Мефодий:
"Хорошо, что не четыре
Проститутки повстречалось".
Только шаг второй он сделал,
Как агуканье раздалось
И рожденное дитятя
С громким воплем:"Папа,папа !"
На Мефодия нарвалось.
Опасаясь злых последствий
И лишенья партбилета,
Порешил он сжечь ребенка,
Утопить его в болоте
Палкою его пристукнуть
Или тракторной рессорой,
Благо трактор развалился,
Наскочив на палец нинзи.
Но воскликнуло дитятя
Гласом Аллы Пугачевой:
Сослужу тебе я службу
Ибо ведаю, что в тундре,
Что на Берегу Маклая
Спит пробудно Брысь Махнуцкий,
Перепившись валерьянки".
Так сказав, он растворился,
А потом в осадок выпал,
Все окутав белым дымом
Гидроксида перхлорада.
А Мефодий очутился
Среди зарослей изюма,
Где под сенью баобабов
Крепко спал герой великий.
Вкруг его, подобно шпалам,
Головы врагов торчали
И ругались очень громко
Диаматом и истматом.
Зря подобную картину,
Наш Мефодий затащился
Как удав по стекловате.
"Кис-кис-кис:,-посол взмолился,
Рухнув тотчас на колени,
Ибо вышел из засады
Дрессированный покойник -
Труп Петрович Махмудбеков -
И метлою замахнувшись,
Возопил:"Куды, охальник ?!"
"Шалды балды карацупа"-
Продолжал Мефодий, плача,
Об'яснить коту пытаясь
Про бесчинства злого нинзи
На наречии чукотском.
Наконец, витке на пятом
Повторении рассказа,
Окончательно проснувшись,
Осознал герой великий,
Что завелся где-то кто-то
И что надо покарать их.
Свиснул кот в четыре когтя,
Так, что сам Иосиф Сталин
Враз в гробу перевернулся
И застыл по стойке 'смирно',
А с ближайшей колокольни
Прилетел громадный чайник,
Изрыгая дым и пламя,
И заваренный жасмином
С явной примесью пургена.
Свиснул кот уже двухкратно,
Так что папа всех народов
Завертелся, как пружина,
И застыл еще смирнее,
А в его руке поднятой,
Аки 'Челенджер' на взлете,
Грозно швабра заметалась.
Подхватил ее Махнуцкий
И умчался в направленьи,
Оставляя только запах
Дорогого дефицита.
А покинутый Мефодий
Бросился стремглав обратно,
И куда потом девался
Даже я не знаю точно.
Нинзь ж готовился к сраженью:
Он надел свои ботинки,
В рукавах которых - помнишь ? -
Сорок восемь острых лезвий;
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Крепко в зубы взяв гантелю
На натянутой резинке,
Высоко поднявши ноги,
Нинзь полез по небоскребу,
И, когда долез до крыши,
То увидел в небе чайник.
Испустил он вопль ужасный
И метнул в него гантелей
На натянутой резинке.
Но великий Брысь Махнуцкий,
Разгадав его маневр,
Ухватил снаряд смертельный,
Подержал его немного,
А потом ослабил хватку.
И злосчастная гантеля
Полетела в путь обратный
И синяк набила ниндзе
В месте, крайне неприличном.
Нинзя взвыл, а Брысь Махнуцкий,
Поступив по-джентельменски,
В контру шваброй промахнулся.
Тот же вновь пошел в атаку
И спустил курок ботинок,
Но забыл он их почистить
Боевой сапожной щеткой,
И осечку дал инструмент.
Вот тогда-то Брысь Махнуцкий,
Как стрела из катапульты,
Прыгнул прямо вниз на нинзю
И, схватившись с ним вплотную,
В жаркой схватке рукопашной
Укусил его за палец,
А своим центральным когтем
Нос злодею оцарапал.
И могучий коготь этот,
Напоенный лардомором,
Тем смертельным был оружьем,
Что сражает даже йога,
Без понтов - в одно мнгновенье.
Аки дуб, что старый гопник
Подпилил бензопилою,
Нинзя рухнул на суглинок
И глаза закрыл навеки.
Честь тебе, о Брысь Махнуцкий
Златославный многобойца,
Что кого-нибудь избавил
От придурков иноземных.
Если ж ты, о мой читатель,
Хочешь зреть живого нинзю -
Дуй до видеосалона -
Там тебе его покажут:
Где за рупь, а где дороже.
Брыся ж ты увидешь в грезах,
Что придут к тебе бесплатно.