В этот день многих ребят ожидал сюрптиз. В детский дом завезли торшеры. Дети постарше уже умели читать, и им нужен был свет, а многие маленькие дети боялись засыпать в темноте. Естественно, торшеров не хватило на всех, но рядом с мишиной кроватью все же поставили один в надежде, что плачущий Миша быстрее заснет при тусклом свете. Торшер был похож на дядю-дворника, убирающего листья во дворе по утрам: такой же высокий, тонкий и корявый. С торшера свисала длинная бахрома, из-под которой торчал шнурок светильника. Миша сначала испугался и начал плакать громче, но приглушенный свет успокаивал его, и скоро мальчик, как ни в чем не бывало, с улыбкой на лице погрузился в сон.
Но этот сон был неожиданно ярким и запоминающимся. Мише снилось, что он играет в песочнице, вокруг носятся дети, мелькают лица, слышатся голоса, и вдруг шум затихает, вокруг становится безлюдно, и к воротам детдома кто-то подъезжает. Это женщина, поразительно похожая на Сашину маму. Она улыбается, говорит какие-то ласковые слова, и вот уже ведет его к машине. Сейчас она заберет Мишу, и он увидит тот, другой мир, о котором он слышал от ребят постарше. Тогда Миша построит всех людей, живущих там, друг с дружкой рядом, как на утренней линейке, и точно отысщет бы среди них Сашу! И они как раньше будут играть, смеяться, бегать... И вот они уже почти пришли, но вдруг между ними вырастают ржавые прутья ворот. Миша пытается пролезть между ними, но прутья с противным скрежетом сжимаются, он застревает, кричит и... просыпается.
Миша подскочил с кровати, постоял, потом опять лег. Он весь был в поту и боялся засыпать, чувствуя, что снова увидит кошмар. Ему так хотелось, чтобы рядом был человек, который мог бы подойти, сказать: "Спи спокойно"! Вдруг Мише показалось, что рядом с кроватью кто-то есть. "Мама!" - вскрикнул он и огляделся, но рядом стоял всего лишь вчерашний торшер. Но Миша не расстроился: если закрыть глаза, то можно представить, что торшер - это мама. Вот бахрома - это мамины волосы, вот шнурок от светильника - это мама косичку заплела. Миша обнял торшер, улыбнулся, все страхи отступили, и вскоре он заснул.
Прошло много лет, Миша вырос, многое понял, многое забыл, но все никак не могут уйти из памяти ни тот старый торшер, ни белое платьице, развевающееся на ветру.
