Скрип, долгий и противный. Наконец, дверь открывается, предоставляя тебе проход в самую мрачную каюту корабля. Переступив через порог, ты буквально наполнилась тоской, сомнениями и печалью. Ими сочилось всё: оборванные обои с невзрачным серым узором, обнажённые куски прогнившей деревянной стены, никогда не включаемая лампочка без абажура. Даже половицы скрипят не противно, как двери, а грустно и уныло; иллюминатора не было и в помине. Словом, это помещение идеально подходило для самоубийства или вечеринок эмо, но никак не для постоянного проживания. Крону это совершенно не заботило; она и сама неплохо вписывалась в мрачную атмосферу, большинство свободного времени проводя за бессмысленным созерцанием потолка или пола. Переборов страх открыть рот (а вдруг заразишься ангстом?), ты неуверенно сказала:
-Крона, ты тут?
-Да... - раздался тихий голос из тёмного угла, где находилась кровать. Немного расхрабрев, ты подошла к Кроне и села рядом.
-Горничная передала, что ты хочешь со мной поговорить. Что случилось?
-Рагнарок...
-Рагнарок? Да, он, конечно, сволочь редкостная...
-Нет. Он голоден.
-Голоден? На него и так уходит больше еды, чем на весь остальной экипаж!
-Не еда. Души. Я чувствую...Я чувствую, как он начинает проникать в меня. Он говорит, что моя душа тоже сойдёт...Он говорит, что я спасусь, только если накормлю его...
-Что?!! Проникает в тебя? Как это?
-Я...я ощущаю его в своих мыслях. В своей душе. Он становится всё ближе и ближе...
-Держись, Крона. Я постараюсь отправить тебя на операцию как можно...
-Нет! - крикнул Рагнарок. -Я сыт по горло жалкими душами этих чёртовых фей! Я даже вкуса не ощущаю. Людей. Дайте мне людей, сейчас же. Много людей. Очень много...
Ты в страхе отстранилась. Что-то было не то в этом Рагнароке: конечно, он никогда не был приятным парнем, но сейчас в его голосе слышалась не самовлюблённость и не хамство; его голос был чистым голодом, каждый звук кричал, что Рагн жаждет душ. Всё серьёзно, и, похоже, другого выбора нет. Стиснув зубы, ты сказала:
-Хорошо, Крона. Мы отправляемся в человеческую деревню.^
...
-Шира-чан! Вставай, завтрак готов! - говорила мать, тормоша своего ленивого сына.
-Сейчас, мам, ещё пять минут... - сонно ответил он, переворачиваясь на другой бок.
-Это уже вторая пятиминутка! Вставай, а то всё остынет!
-Ну ладно... - протянул мальчик и встал с кровати. Застелив постель, он оделся в свой выходной наряд - ведь сегодня состоится ярмарка - самое весёлое событие в году! Шуты будут показывать смешные фокусы, скоморохи приведут танцующих медведей, даже вечно сердитый пекарь Иккирасу будет бесплатно угощать калачами! Шираиши не мог дождаться момента, когда музыкант заведёт весёлую мелодию, и Шираиши наконец-то пригласит на танец любовь своей жизни - красавицу Хикари^^! Поев, семья отправилась на главную площадь, где как раз начиналось торжество. Словами не описать, как весело было Шираиши! Он вдоволь посмеялся над сценками бродячих актёров, покидал сырые яйца в мишеней, повосхищался чудесами ловкости шутов, жонглировавших самыми разными предметами. А совсем скоро настанет время танцев, и он наконец-то признается Хикари в любви, закружа её в страстном танго! Как же хорошо, что у мальчика такие добрые родители, которые привели его сюда!
-Мама! Спасибо тебе огромное, что мы пошли на эту ярмарку! Ты самая лучшая мама на свете!
Его мать улыбнулась и ласковым голосом сказала:
-Не за что, Шира-чан. Ведь ты мой единственный, самый лучший сын на све-- - но не успела женщина договорить, как её грудь пронзил чёрный меч. Толпа замерла, в шоке смотря на неё; наконец, неизвестный вытащил клинок из её тела, и мать Шираиши упал на землю.
-Мама! - Шираиши бросился к ней, упав на колени.
-Шира...чан... - еле-еле выговорила его мама. -Помни...мама...всегда будет любить тебя... - женщина улыбнулась и закрыла глаза. Слёзы потекли по щекам Шираиши, он упал на живот трупа.
-Нет! Мама! Не умирай! Пожалуйста! - плакал он, обнимая бездыханное тело, но всё напрасно. Его матери больше нет на этом свете, и мальчик это знал. Еле-еле встав, он обернулся и увидел ужасающее зрелище: вся площадь была усеяна трупами. Вот пекарь лежит с разбитой головой, а его мозги вытекают на тёплые калачи; вот шарики плавают в луже крови жонглёра; вот актёры, насаженные на декорации. Такого ужаса Шираиши не выдержал и выплеснул завтрак на землю. А рядом с мишенями бродил окровавленный подросток в чёрных одеждах, волочащий за собой такой же чёрный меч.
-Ах ты мразь!.. - прокричал отец Шираиши, замахиваясь на убийцу разделочным ножом. Сталь отскочила от руки изверга, как от щита; из пореза начала сочиться чёрная кровь. -Что...что ты за чудовище?! - в шоке проговорил мясник, глядя на нанесённую им рану; это было последним, что он сказал в своей жизни. Взмах, и живот несчастного вспороло лезвие из крови, а маньяк пошёл дальше.
-Папа! - Шираиши заплакал с новой силой, глядя на вывалившиеся кишки своего отца.
Как...как такое могло случиться?! Все...все были так счастливы...Хикари! Он и Хикари убьёт! Я должен найти её! - собрав свою волю в кулак, мясничий сын ринулся к дому своей возлюбленной. Вот и её улица, вот и знакомые окна, под которыми он мечтал спеть своей любви серенаду. Шираиши нашёл в себе силы выбить дверь и поднялся на второй этаж.
Пусто...Неужели её уже убили? Но постойте, что это за плач, раздающийся из шкафа?
-Хикари! - крикнул мальчик, открывая шкаф. Слава Мории, на Хикари не было ни единой царапинки, но она беспрерывно рыдала. -Хикари, мы должны уходить! Тут небезопасно!
-Я боюсь...он дядю...дядю... - всхлипнула девочка, пока по её нежной коже текли слёзы.
-Не бойся, Хикари. Я с тобой! - расхрабрев, парень схватил свою девушку за руку и они побежали на улицу. Вот виден лес, вот кончаются дома.
Спасены! Мы спасены! - промелькнула радостная мысль в белобрысой голове мясницкого сына. Ещё немного, ещё пара шагов...Боль. Резкая, невыносимая боль в ноге.
-А-А-А-А! - закричал Шираиши, падая на землю; в его ноге торчала огромная кровавая игла.
-Шираиши-кун! - завизжала Хикари, останавливаясь.
-Нет, Хикари! Беги! Я...Я догоню тебя!
-Ши...Шираиши-кун...Только посмей умереть! - красавица заплакала с новой силой и побежала, но её схватили за плечо. Светловолосая девушка в персидских одеждах и маске на пол-лица печально посмотрела на неё зелёным глазом, не выпуская.
-Прости, девочка. - сожалеющим голосом сказала она.
-Не...не трогай Хикари... - Шираиши подполз и вцепился незнакомке в ногу, но было уже поздно: подросток в чёрном уже подходил к влюблённым. Но почему он колеблется? Почему он не поднимает свой меч? Почему его рука дрожит, а глаза слезятся?
-Давай! - раздался грубый голос. -Убей их! Две молоденькие души - идеальный десерт после такого пира!
-Я...я не могу... они...они ведь всего лишь... - надрывающимся голосом сказал убийца.
-Плевать, кто они! Давай! Прикончи их!
-Но...но...
Девушка в маске заскрипела зубами и сказала:
-Крона...
1)...убей уже их.
2)...если ты не можешь, я это сделаю за тебя.
3)...пощади их. Ты ведь хорошая, я знаю!
^Внимательный читатель заметит, что деревня людей - излюбленная кукла для битья в нашем рассказе. Сначала всю её провизию сжигают, и полнаселения умирает в междоусобицах, потом Крона вырезает ещё половину и вот, возвращается снова...И ведь это ещё не все случившиеся с ней беды. Однако на самом деле всё объясняется тем, что во время Войны Немёртвой, названной в честь немёртвого предводителя войск ОАД, люди стали селиться на новые земли, будучи лишёнными крова в изначальной деревне. После поражения сил Мизухаши рост поселений только увеличился: Дворец сгонял унтерменшей в многочисленные гетто, где они занимались самой тяжёлой и неприглядной работой под стражей ёкаев-надзирателей. Таким образом, деревня людей перестала быть именем собственным и стала словосочетанием.
^^Внимательный читатель заметит, что столь весёлые события как-то не вяжутся с упомянутым в предыдущем примечании образе мрачного гетто, где все работают сутки напролёт. Однако та деревня, о которой ведётся речь, находится на Ёкайской горе, куда угнетаемые люди бежали под прикрытие Мории. Морийцы находились в выгодном положении: местоположение храма идеально подходило для обороны, и Сатори так и не удалось взять его штурмом. В результате в его окрестонстях скапливалось множество беженцев, которые становились верными почитателями Ясаки и Мории.