"Что такое гиренок" - об этом можно многое рассказать. Но сейчас - пока не поздно - стоит оповестить околофилосфскую публику об очередной акции Гиренка. Не так давно Гиренок обижался, когда его не называли философом, но теперь - уверив в этом всех и самого себя - он решил показать, что дураки - не мы, а, наоборот, - они. В свое время про Мераба Мамардашвили, которого Гиренок считает своим учителем и, одновременно, полным идиотом (у Гиренка всегда так), рассказывали такую байку: где-то далеко-далеко за границей, то ли в Праге, то ли в Берлине, Мамардашвили вступил в переписку с Сартром и тот ему ответил. Сартр писал, что только они - европейские и французские философы - имеют права на использование европейских философских понятий. Например, Вы, товарищ Мераб, употребляете понятие когитального субъекта. Но Вы же об этом ничего не знаете - ни истории этого понятия, ни его структуры, ну просто ничего. Так что у Вас какая-то белиберда вечно будет получаться. Другое дело я - Сартр. Я о субъекте знаю все. Мераба обидели. Грузины обид не прощают, но он как-то сдержался. Слишком уж культурный был. Другое дело - Гиренок. Он мстит за Мераба. Он доказывает, что Сартр - полный идиот. И даже не такой, каким был Флобер.
Проект Гиренка по разоблачению западной философии работает уже второй год - Гиренок последовательно покупает книжки западных философов (в основном классиков двадцатого века) и показывает, что все они либо идиоты, либо шулеры. Первой жертвой Гиренка стал Гуссерль. Но Гиренок не просто критикан, он - последний - по его словам - из русских. Он один-единственный русский на всю современную российскую философию и от такого положения дел он звереет. До революции русские обращались со своими западными коллегами наравне, по всем правилам вежливости. Они сами были западными людьми - французский язык, галстук - сюда, салфетку - туда. Гиренок французского языка не разумеет, но умудряется путем въедливого чтения отыскивать ошибки в переводе "Бытия и ничто". Гиренок читает не просто медленно. Он - медленней Подороги. За семестр он, дай Бог, прочитает параграфов пять-десять. Гиренок может переплюнуть Кожева в последовательности и сокрушительности интерпретации. Он призывает публику - коли та хочет читать Сартра - учить язык, но тут же утверждает, что это невозможно. Единственный способ чтения Сартра - в его переводе на русский, то есть в таком переводе, в котором обнаруживается, что Сартр либо сошел с ума, либо просто ваньку валяет. Гиренок готов показать всем и каждому, что гигантский текст "Бытия и ничто" - просто такое ваньковаляние, тотальная симуляция, принять которую за чистую монету может лишь студент - но и то не старшекурсник.