Нека Ньямко родилась в семье рыбака и колдуньи. У нее были задатки охотника, но будучи удивленной зрелищем удара обода колеса о наковальню она решила стать механиком.

Соединив вместе железную палку, дротик, тетиву и кривую палку, она создала первый многозарядный арбалет. Тренировалась стреляя по воде и вертикально в небо.

Через некоторое время ее заметили лучшие изобретатели Альпина и забрали в Высокий Университет. Там они работали над самошагающей боевой машиной, и чего им не хватало - так это нормального стрелкового оружия.

>>934582
вот что вышло

В период правления короля Карадыра время было неспокойное. Неурожай, несколько крестьянских восстаний, набеги восточных племен - страна переживала не лучшие времена. Король кое-как удерживал власть, однако набеги становились все лютее, а казна все пустее. В 821 году король решил одним махом превратить свое распадающееся королевство в процветающую державу. Собрал невиданное доселе войско и отправился на восток - племена усмирить, державу расширить, торговлю наладить, славу былую возродить.
Ушел на войну и нэк Василий, молодой но отважный юноша кошачьего племени - славу искать, золото добывать. А дома осталась молодая жена Лилли. Двора у них было всего ничего, но без мужа и того не возделать. А месяц спустя как муж ушел, поняла Лилли что брюхата она, и еще полгода потому родила троих Шиллу, Ньянко и Финна. Время шло а дружина все не возвращалась, уж все Лилли распродала из дому, уж побиралась по родным, но дела у ней с тремя детьми, что ни день мрачнее становились.
Подростать детям еще было несколько лет пока смогут помогать, а денег уж совсем не стало: ни хлеба купить, ни одежду сладить, ни посуды обед приготовить. В общем, туго ей приходилось. Пришлось ей отослать детей к родственникам, Шиллу брату свезла, Финну сестре отдала, а Ньянко дяде-священнику досталась.
Дядя Гум был строгим и костным до фанатизма. Строгим конечно к другим, сам то он мед, пиво жрал, мясо, сало в пост употреблял, но домочадцам того и на праздники не доставалось. А уж мачеха была настоящая ведьма. Летала по ночам на метле, у коров молоко портила, а если какой путник ночью в дорогу отправлялся - с пути сбивала. И Ньянко от мачехи доставалось, ничем ей было не угодить, что бы Ньянко не делала приходилось все по пять раз переделывать, да еще схлопотать можно было, за любое слово или взгляд неосторожный.
Так Ньянко и доросла до 8 годков, стала нелюдимой, убегала из дому гулять на поляне в лесу когда только могла. И вот одним летним днем проезжающий мимо табор цыган-фурналисков "прихватил" ее с собой. Довезли они ее до ближайшего города, а там продали работорговцу на площади. Работорговец же отвез ее на другую сторону океана, в царство Шатхия. Котолюдей там было совсем немного, и за экзотическую рабыню торговец неплохо выручил. Ньянко к тому же была мила и послушна. Нрав свой не проявляла, к работе была способна. Так он и сбыл ее тамошнему лорду.
Лорд тот еще был извращенец, натерпевшись от него всякого, и улучив момент, когда он уехал на прием к королю, нэка бежала. Конечно же, ее поймали, выпороли, а лорд еще лютее стал, его забавы причиняли боль и безвозвратно портили красивое тело. Вскоре она ему наскучила и он продал ее в бордель.
В 20 лет она, покалеченная морально и душевно, пребывала проституткой в борделе.

>>934588
Вин!!

Нянко - мне не нравится. В своей истории я стану называть ее - Милия.
------------------------
Последние несколько лет в деревне Счастливая Лапка было спокойно. Маленькая Милия, которой недавно исполнилось 5 годиков, радостно носилась по окраине и играла с деревенскими детишками.
В это время, с другой стороны деревни появился незнакомый человек. Его бороду украшали серебрянные нити, он тяжело опирался на массивный посох, было видно что он шел издалека. Он кутался в пыльный плащ синего цвета, краями которого играл веселый ветер. Поравнявшись с фермером человек стал выспрашивать, где живет старейшина и получив указания двинулся дальше.

Вечером был сбор. Под страхом изгнания, старейшина призвал семьи, в которых были дети от 5 до 8 лет. Явились даже те, кто жил на самых дальних хуторах. Люди неуверенно толпились на центральной площади и тихо перешептывались.
Милия держала маму за руку и с затаенным страхом смотрела, как к чужаку один за другим подводят знакомых и незнакомы ребят. Тот брал их за плечи и несколько минут пристально вглядывался в маленькие лица. Было непонятно, что ищет этот человек. Снова и снова он качал головой и родители облегченно вздыхали, подхватывали ослабевшее чадо и поскорее уносили его прочь.
Наконец, очередь дошла до Милии. Ее плечи обхватили крепкие руки, а в лицо впился колючий взгляд ледяных глаз. Воздух вокруг человека застыл и замерцал, легкие едва различимые нити кинулись неке, но окружающие будто не замечали этого. Она ощутила холод. Холод не касался тела, но волнами переливался внутрь, заползал в душу, замораживал мысли. Милия испугалась, в ее голове предстал образ огонька вокруг которого сгустилась ледяная тьма стремясь сжать, задушить, погубить теплую искорку света. Нека внутренне напряглась, этот огонек был единственным, что держало ее, не давало оледенеть, замерзнуть насмерть. Она беззвучно просила его держаться, пламенеть, оставаться с ней. Милия потянулась к его теплу и внезапно огонек вспыхнул и разгорелся ярким пламенем. Человек отдернул руки и холод исчез. Слабые ноги не удержали Милию и она осела на землю.
- Я беру ее, - сказал человек.
Соня, мать Милии, бросилась к своему ребенку, но на ее пути встал старейшина.
- Ты отдашь ее, - жестким тоном произнес он. - Ты отдашь его, или обречешь на гибель всю деревню.
- Нет, не дам, - крикнула испуганная мать. - Не отдам мою девочку.
Двое вооруженных нэк, Балин и Гавин, повинуясь жесту старейшины подхватили Соню и утащили прочь.
- Ты получил что хотел, Коа, теперь уходи. - обратился старейшина к чужаку.
Человек в плаще прошептал незнакомые слова и сознание Милии помутилось.
***
Очнулась нека в комнате с каменным потолком.
Позже, Коа объяснил Милии, что случилось. Сам он является волшебником и магом. Ей придется остаться и быть его учеником, поскольку обладает искрой таланта, а это великая редкость и удача. Он обошел все селения людей, но не нашел ни одного одаренного ребенка. Тогда он направился на восток, к племенам кошек.
Милию ни в коем случае нельзя было оставлять в деревне, поскольку без должного обучения на 9й год жизни ее искра непременно прорвется наружу и погубит ее саму и окружающих ее людей.
Если же она будет учится хорошо, то лет через 15 сможет вернутся домой.

Уроки Коа были жестокими, например, он заставлял ее в течении часа голышом стоять под холодной водой и вслух читать заученные тексты. Или не давал есть 5 дней, в течении которых нека должна была перерисовывать с пергамента на песок магические руны. Все это она делала, чтобы закалить разум, воспитать железную волю и подчинить тело.
- Ты должна понимать, Милия, - говорил Коа, - Быть магом значит постоянно подвергаться опасности. Либо пламя сожрет тебя изнутри и ты навсегда останешься пустой скорлупкой, телом без души; либо враг выскочит из-за куста и нашпигует стрелами. Во внешнем мире магов боятся и ненавидят и ты должна суметь даже со стрелой в груди удержать концентрацию и продолжать чтение заклинания.
Нередко Милия засыпала в слезах и мечтах о возвращении домой, но природное упрямство и страх причинить вред близким удерживали ее в башне. Наутро она снова шла и выполняла новое задание Коа.
В 12 лет испытания воли прекратились и Милия стала проводить время выслушивая часовые лекции волшебника и вчитываясь в толстые пыльные фолианты его библиотеки.
Первое заклинание она смогла произнести уже в 13 лет, это было заклинание ветра.
Ей стало интересно учится. Она впитывала в себя каждую крупицу знаний и ее магическая сила росла день ото дня. Она простила жестокие упражнения Коа, потому что поняла, какими важными были тренировки. Теперь ей нравилось гнуть непослушные магические потоки, удержать которые было так же трудно, как удерживать одной рукой толстую и отчаянно бьющуюся рыбину.
В 16 лет она освоила атакующую магию и с энтузиазмом кидалась огненными шарами в тренировочные камни на заброшенной каменоломне.
В 18 лет они с Коа отправились в путешествие и победили каменного голема и лесного тролля.
В 20 лет поседевший Коа сказал, что Милия знает достаточно и может, если хочет вернуться домой. Он выдал ей 10 монет на дорогу и Милия отправилась в путь.

>>934629 >>934825 Это лютый вин!

Несказанно радуете!
мимо-проходил

Бампаю литературный тред!

>>934582>>934875
Соус пика?

>>935187
Луркани пиксивца, автор - KURE

Реквестирую описание её появления на свет и роста в качестве эксперимента безумного/эксцентричного мага.
Пикнемногорелейтед.

Ну так, банальненько получилось. Алсо, половых извращений нет, орки не влезли.

Нянко родилась в деревне Нянтат - Счастливая лапка. Это была северная граница территории человеческого влияния. Дальше, на север, до самых ледяных пустынь тянулся нескончаемый Темный Лес, дикие земли, в которых народ Нянко жил как и тысячи лет назад. И пока что только торговый путь, по которому караваны шли в далекую Наракаю, напоминал, что где-то далеко отсюда стоит белокаменный Альпин, и что на юге сородичи жителей Нянтат уже строят дома по человеческому обычаю, носят человеческую одежду и готовят человеческую еду.
Отец Нянко – Мурхас, были искусным охотником, а мать Нианау осваивала новое для их народа ремесло выращивания кукурузы. Именно это и стало камнем преткновения на совете шаманок, когда присутствовавшая при родах знахарка-повитуха доложила о том, что новорожденная девочка отмечена знаком духов – седыми волосами на ушах. Сельское хозяйство, уже принятое как необходимость среди простых членов племени, не пользовалось большим уважением среди консервативных матриархов. Но на том, чтобы продолжить наблюдать за девочкой, пока она не достигнет возраста начала обучения, настояла сама Старшая Шаманка.
К семи годам сильная и ловкая Нянко уже отлично ориентировалась в лесу и неплохо владела миниатюрным копьем, которое смастерил для нее отец. Но всем было очевидно, кем станет эта девочка с седыми ушами. Кроме нее самой.

Шагар. Шаман-лесовик. Шаман с луком и копьем. Знаток лесных троп и пастырь диких зверей. Вот кем станет Нянко. Три года уже идет ее обучение, она знает пути духов и понимает в чем заключается призвание шамана. Сначала она противилась воле Старшей Шаманки и сбегала от своей воспитательницы Котрасай, но потом поняла, что никто не запретит ей ходить в любимый лес, упражняться в ловкости, скорости и меткости. И даже наоборот – наставница расскажет ей все, что она хотела знать о лесе и поможет лучше понять его природу.

На восьмой год обучения, в начале Месяца Цикад, Нянко вернулась из странствий в избу Котрасай, как она ее о том и просила. Это было время последнего испытания, после которого Нянко должна была стать полноценной шаманкой. Ее испытанием должно будет стать отшельничество. Или охота на редкого зверя. Или опека над звериным детенышем. Так она сама считала.
Только войдя в избу, она резко вскинула руку и поймала летевший в нее блестящий предмет.

• Отличная реакция, Нянко Лесной Странник. Ты видела что именно ты поймала?
• Какой-то металлический квадратик, учитель.
• Приглядись.

На тонком металлическом слитке был изображен человек с двумя длинными косами, спущенными спереди ушей.

• Деньги людей Альпина.
• Верно. Скоро из Наракаи вернется караван. Ты отправишься с ним. Я дам тебе деньги и одежду. Я уже старая, мне трудно будет отправиться в такое дальнее путешествие. Но знать что творится в мире нужно, а? Будешь отправлять мне отчеты воздушной почтой. В деревне недалеко к югу – меньше дня пути - есть почтовое отделение, так что шли их туда. Я передам, когда тебе нужно будет вернуться.

Вот уже год как Нянко живет в городе. Она стала совершеннолетней. По обычаям людей. По меркам своего народа она уже давно была взрослой. Она поселилась на окраине квартала для иностранцев. Ближе к центру жили торговцы и мастера из «цивилизованных» стран. А на отшибе селились приехавшие в поисках лучшей доли «дикари» и люди из недавно покоренных или вассальных стран. Сородичей Нянко было не очень много, все – из южных поселений. Хотя немало было тех, кто уже принял человеческую веру, все они были рады визиту не кого-нибудь, а настоящей шаманки. Подавляющее большинство - молодые девушки. Люди ценили их за красоту и гибкость, так что пути у них, по сути, было два – либо проститутки, либо акробатки в цирке. Мужчины ее племени, не отличавшиеся мощным телосложением и редко когда выраставшие по плечо здешним, имели мало шансов найти работу. Но Нянко, быстро ставшую уважаемым членом общины, не оставили в беде. Она была обеспечена жильем и едой, взамен требовалось делать лишь то, чему ее учили восемь лет. Кроме того, она, согласно указаниям наставницы, изучала город и каждый месяц отсылала ей письма.

Однажды в дом к Нянко пришел молодой священник. «Макадеванзо» - представился он, добавив – «или просто Мака». Мака был из церкви, которую посещала одна из сожительниц Нянко. Как выяснилось из разговора, он только недавно вернулся в столицу, а до этого он был миссионером – Нянко усмехнулась про себя, проведя аналогию с собственным «отшельничеством» - и с тех пор в нем остался интерес к иным культурам. Он попросил разрешения навещать иногда общину.

• «Нян-ко» - Нянко постучала себя по носу.
• Нян-ко – повторил Мака с сильным акцентом.
• Ко – «ребенок».
• Ко… ясно. А «нян»?
• Сложно сказать. Очень много значений. «Первый», «главный», «счастье» – вот несколько. Я – первый ребенок своих родителей. Татаги – «мой отец» - Мур-хас – «хороший мальчик». Нанаги – «моя мать» - «Ниа-нау» - «верная жена».

Мака только начал «обучение» вместе с Нянко и выглядел исключительно довольным.

• А письменность? – он пояснил сказанное, выведя карандашом на записной плитке столбик треугольных каракулей.
• Ма-ка-де-ва-н-зо – читала Нянко все еще плохо, но Мака улыбнулся – все же она была дикаркой, и даже это, по его мнению, было отличным результатом.
• Имена пишут редко. Только если необходимо передать звучание. Чаще рисуют того, кого хотят изобразить.
• А если я не умею рисовать?
• Не нужно уметь. Нужно знать кого рисуешь. – Она написала сначала «женщина», а потом вокруг этого значка: «семнадцать», «год», «шаман», «лес», и, немного подумав, добавила «белый», «камень» и «город». Вот видишь – Нянко – распространенное имя, Нянко много. А семнадцатилетних девушек-шагар, живущих в Альпине - мало.
• Но так ведь долго?
• Быстро писать не нужно. Спешка нужна когда свежуешь тушу на морозе. – Нянко было непонятно недовольство Маки - А! – Тут она вспомнила, для чего именно используют письменность здешние люди. – Нет, охотники не пишут, скорняки не пишут, земледельцы не пишут. Пишут только шаманы. Книг не пишут, вывесок не пишут. Летописи, предсказания, рецепты.
• А легенды?
• Нет.
• Тогда надо будет записать ваши сказания. Ты расскажешь мне?
• О, я знаю много сказаний. Да, ты прав, надо записать…
• Пожалуйста, продолжай.

Нянко начертила круг и четыре точки вокруг него: «Муркот» - «великий дух». Крест в круге: «кот» - «дух». Рядом с кругом появилась галочка: «Котра» - духи. Нянко замерла, занеся карандаш над плиткой.

• М?
• Нельзя писать только черным. Нужен красный и зеленый.
• А без них никак?

Вообще-то так было правильно. Так ее учили – три цвета расскажут о прошлом, настоящем и будущем, раскроют пути духов и поведают мудрость предков. Но чтобы не покупать дорогую краску, в своих письмах к Котрасай она просто старалась избегать тех слов, которые, во избежание двусмысленности, требовали для написания разных цветов. А там, где не получалось, писала черным, полагаясь на контекст.

• Попробуем.

Горизонтальная черта, на ней крестик – здесь нужно зеленым – земля. Сверху красная дуга - небо. Стерев мизинцем крестик, Нянко продолжила: под дугой три красные черты – день. Три черные черты – дождь. Много красных точек – ночь, маленький крестик среди точек – звезда. И так долго, до самого вечера, когда уже все пальцы стали в цвет карандашного грифеля, а пергаментные листы тетрадки, которую принес собой Мака, покрылись столбиками конспекта.

Привет тебе, моя дорогая Нянко. Я внимательно читала все твои послания. О Гитчизиби, на которой стоит Альпин, о гнезде аиста под вашей крышей, о подземном поселении крыс у зернового склада, о гудящих утренних улицах, о полицейских патрулях и их маршрутах, о катакомбах канализации и таможенных воротах. Ты узнала, что такое духи города. Ты поняла их. Теперь ты знаешь, что лес – не единственное, что есть в этом мире, и видишь, насколько наш мир многолик. Не знаю, радостное для тебя это известие или грустное, но тебе пора возвращаться. Пять лет ведь долгий срок, а? Но прежде прошу тебя об одной услуге – Месяц Цикад подходит к концу и скоро в Альпин придет очередной караван. Я послала с ним одну девочку. Сайко, пятнадцатилетняя знахарка из южной деревни. Может быть, ты помнишь ее – она училась у Нийтаккот. Пожалуйста, встреть ее и обеспечь жильем – я думаю, никто не будет против, если она останется жить вместо тебя. И проследи, чтобы она поступила на медицинский факультет и начала учиться. Она с юга и достаточно хорошо знает язык, так что проблем возникнуть не должно. У нее с собой достаточно денег на первое время, а дальше пусть работает по специальности, получает практику. Побудь с ней месяц после поступления, а потом возвращайся вместе с караваном. Или, если разминешься – думаю, теперь для тебя не оставит проблемы добраться самой. И еще, насчет этого Макадеванзо. Мы не против. Он может отправляться вместе с тобой. Если не задержитесь в пути – как раз успеете к твоему двадцатилетию. До встречи.

>>936416
Даешь полную азбуку и правила письменности, лол!

бамп

>>936626
Полную азбуку иероглифической письменности? Нет, спасибо. Эта письменность зародилась из идеограмм, использовавшихся в мистических ритуалах. Со временем она была приспособлена для обмена информацией, став своеобразной тайнописью матриарохв-шаманок. В ходе этого процесса идеограммы несколько формализовались (в частности, весь спектр использовавшихся ранее цветов сведен к трем). Однако, их связь с языком по-прежнему некрепка, четкие правила правописания еще не до конца установились, многое остается на усмотрение пишущего. Заимствованию слогового письма соседней культуры Альпина мешает большое различие в фотнетике и морфологии языков, а так же децентрализация племен, препятствующая проникновению инокультурных заимстовований с периферии в основную популяцию. Институт матриархата переживает упадок, в настоящее время в обществе установилась фактическое гендерное равенство. Это, а так же развитие сельского хозяйства и необходимость вести строгий учет посевного материала способствуют проникновению письменности за пределы правящего класса. В будущем относительно описанных событий Альпин ввяжется в войну на юго-западе (район, в котором проживает основаня масса племен, находится от Альпина на северо-востоке, Наракая на далеком западе, по прямой от Альпина до Наракаи лежит огромная пустыня, поэтому многие торговцы иут по "дуге", выибающейся на север, вдоль окраины Темного Леса). Совет племен в целях улучшения отношений с соседом примет решение отправить ему на помощь своих воинов. Слабые в непосредственной рукопашной схватке, они отлично себя показали в битвах на сложных ландшафтах, в лесах и на болотах. Передвижение рассыпным строем, кинжальный огонь из засады, ловушки и ложные лагеря - все это было вновинку как для альпинцев, так и для их противников. В ходе этой войны один из командиров разрабатывает приказное письмо - фонетическую скоропись на основе идеограмм. Вернувшиеся с победой воины формируют новую верхушку общества - военную аристократию, общество приобретает черты патриархата. Приказное письмо, как более простое в освоении, приобретает повсеместное распространение, со временем полностью вытесняя идеографическое. Идет борьба за объединение племен, формируются протогосударственные образования, среди которых в конце концов выделяется доминирующее. Общество стремительно наверстывает отставание в технологиях, централизуется и часично "альпинизируется". Южные и восточные чатси Темного Леса вырубаются. Одна из восточных провинций откалывается, становясь самостоятельным государством, развернувшим широкую торговую сеть и особенно знаменитым своими кораблями. Игвиган-набикван, известные на родине как "норяи", широко раскинувшие свои лазуритовые крылья-паруса корабли станут прочно ассоциироваться с романтикой дальних странствий. Ну, это уже какбэ не совсем про язык. И казалось бы, причем тут неки.

>>974815
Алсо. Источник вдохновения для человеческих каракулей могу доставить.

>>936416
bump. chto ya, zr'a etu stenu teksta generil? chitayte teper'.

>>934582

>Ее история заканчивается, когда ей исполняется 20 лет.

blahblah

>>936414>>936416
Офигенно!!

Давай еще!

^

Я сидел под плакучей ивой, забивал в трубку табак. До Альпина идти еще двое суток, а у меня кончилась провизия еще вчера. Особено печальным казалось мне мое положение, когда я задумывался о том, что у меня целый мешок золота, но опять-таки, близжайший магазин, в котором я смогу сбыть награбленное, только в Альпине.
Уррр~
Черт! Я так помру с голоду.
Если верить карте, то близжайшие признаки цивилизации в пяти часах хотьбы. Правда, увы, это поселение нэк, не уверен, что меня примут с миром, хотя, наверное, и убивать не станут. Что же, можно попробовать попытаться найти приюта у них.
Нэки не любят нас, людей. Я их понимаю, по сути наши предки поступили как настоящие варвары, прийдя на их землю, разграбив ее, и сделав нэк чуть ли не своими рабами. Впрочем, мне кажется, что им это только на пользу: нэки слабые и они никак не могли противостоять частым набегам орков с запада, а мы даруем нэкам хоть какую-то защиту.
По правде сказать я мало что знаю о нэках, можно сказать ничего. Казалось бы, путешественник должен был встречатся нек, но нет, все мои путешествия до племен орков и обратно - в Альпин. Даже в столице редко можно встретить настоящую нэку. Да что там, даже нэку-полукровку не часто встретишь. Впрочем, я слыхал, в одном борделе на окраине работала одна уже немолодая нэко. Еще и поэтому я иду совсем в другую сторону от Альпина: мне будет за радость даже просто поглазеть на прекрасных кошечек.

Подходя к деревне, я встретил двух мужчин-нэк.

• Что тебе нужно, человек? - спросил один из них.
• Извините за беспокойство, - я навесил на лицо усталую и несколько глуповатую улыбку. - Я знаю, что вы недружелюбны к людям, но я простой путник, я не причиню вам зла. Мне просто нужен кров хотя бы на одну ночь, да еда. Я заплачу вам сколько вы попросите. Поймите, иначе мне просто не дойти до Альпина.

Одно время я даже думал стать актером, настолько хорошо я изображаю любые эмоции. Эти мужчины с легкость поверили мне и на сквозь пропитались жалостью. Один из них дружелюбно улыбнулся мне и сказал:

• Не волнуйся, приятель. Мы понимаем, что не все люди так плохи, как те, что причиняют нам беды. Я дам тебе кров и еду. Ни за что не нужно платить, я понимаю, что у простого путника не так уж много денег, чтобы разбрасываться ими на право и на лево.

У Шильи, а именно так звали того, что решил меня приютить была старшая сестра Ину. Ину сразу радушно встретила меня и после того, как накормила до отвала, негромко сказала мне:

• Человек, я верю тебе. Но остальных может начать беспокоить твое присутствие в Счастливой Лапке. Чтобы не было никаких проблем, я бы посоветовала сделать подношение в храм Муркота. У тебя есть хоть немного денег?
• Есть, но я думал купить на них немного еды.

Конечно, моего золота с лихвой хватит на то, чтобы накормить всю Счастливую Лапку на месяц вперед, но, если бы я решал подавать каждому храму, во всех моих грабительских набегах на орков не было бы никакого смысла.

• Насчет еды не волнуйся, - сказала Ину. - Я дам тебе в дорогу сколько понадобится.

Я внимательно посмотрел на нее. Если я буду продолжать отказываться, скорее всего, это будет выглядеть несколько подозрительно, ведь еще недавно я был готов платить за кров и еду.

• Хорошо, - нехотя выдаваил из себя я. - Где этот храм? Я сделаю подношение вашему богу.

Мы шли по храму, Ину что-то рассказывала мне, пока я пялился на хорошеньких молоденьких жриц, скромно отводивших свои раскосые глаза, едва замечая мой взгляд. Как оказалось, Ину была настоятельницей храма, именно потому она меня так вынуждала сделать пожертвование.
Она рассказала мне как правильно сделать подношение, и после совершения небольшого обряда и прочтения молитвы, я положил на алтарь немного золота и вышел во двор покурить.
Во дворе на скамье сидела красивая нэко лет четырнадцати от силы и вышивала, ритмично виляя хвостом и тихо напевая какой-то мотив. Заметив меня, она тут же замолчала.

• Ты тоже жрица в этом храме? - спросил я, забивая табак в трубку. Она сухо кивнула в ответ даже не посмотрев на меня. Я улыбнулся как только можно дружлюбно и сказал: - Не бойся меня, я пришел с миром. Как твое имя?
• Нянко, - ответила она и отодвинулась на самый край скамейки. Я настолько растерялся, что даже не знал, что еще сказать. Не то, чтобы женщины лучезарно улыбались едва меня завидев, но и на край скамейки тоже не отдвигались никогда.

Вечером я спросил у Ину об этой девочке.

• Нянко? - накладывая нам с Шильи ужин, уточнила она. - Она сирота, ее мать умерла при родах, отца через четыре года убили люди и храм приютил ее. Она всегда была неразговорчивой девочкой, у нее никогда не было подруг. Пару раз она пыталась сбежать из храма. Ей хорошо дается магия и я бы сделала ее своей ученицей, но не уверена, что что-нибудь выйдет из такой проблемной девочки.

Ночью я услышал стук в окно и подойдя к нему увидел по ту сторону Нянко.
Моему удивлению не было придела и я пребывал в полной увенности, что это сон, когда открывал ей.

• Что же ты делаешь тут, молчаливая Нэко? - усмехнулся я, как только она вошла. Она вытащила резким движением нож и зло прошептала мне:
• Не смей насмехаться надо мной, человеческое отродье. Я пришла попросить тебя, чтобы ты забрал меня из этого селенья. После того, как ты ушел я погадала. Я-то знаю что ты разбойник и путешественник.
• Эй, эй, полегче. Никакой я не разбойник.
• Ты же обкрадываешь орков! Или грабить орков, по-твоему, не преступление, мерзость?
• Пока ты не начала говорить, ты мне казалась куда более милой, - тяжело вздохнул я. - Обясни мне, зачем ты хочешь сбежать с человеческим отродьем?
• Потому что, это всяко лучше, чем провести всю жизнь девственной жрицей.

Я усмехнулся снова:

• Ты еще маленькая и совсем не понимаешь, что говоришь.
• Не маленькая я, идиот!

Я повалил ее на кровать, она начала отбрыкиваться и кусаться, но я не обращая на это внимания, продолжал раздевать ее. Вскоре она начала плакать, бессильно отпустив руки. Я встал с нее и усмехнулся:

• Что-то ты не сильно хочешь лишиться девственности, Нянко.

Девчонка покраснела и ловко выпрыгнула в окно, а я лег досыпать.

Днем следующего дня я собирал вещи и думал уже выходить в путь, как вдруг вспомнил, что Ину не оставила мне еды. Пришлось идти в храм, потому что сидеть дома дожидаясь ее было черезчур утомительно.
Во дворе стояли нэко-девочки, о чем-то весело разговаривали и периодически кидали косые взгляды на Нянко, сидящую поодаль от них и вышивающую, как вчера. С ней действительно никто не общается, но судя по всему, не только потому что она не хочет. Видимо, остальным девочкам она не нравится, что, впорочем и понятно: такая грубиянка и нелюдимка.
Заметив меня, Нянко стала пунцовой и уткнулась в свое вышивание. Не смотря ни на что, в что-то милое и трогательное в ней все таки было.

Ину сказала, что ей бы хотелось, что бы я остался еще на пару дней, потому что у нее есть посылка для одного человека в Альпине. Я не долго думая согласился: спешить мне вобщем-то некуда. Я вышел из комнаты настоятельницы и увидел Нянко.

• Меня ждешь?
• Забери меня отсюда. Я сделаю все, что попросишь, человек, - прошептала мне на ухо она, делая ударение на слове все и еще больше краснея. Я не знаю, что двигало мной в тот момент, но я сказал:
• Хорошо, но при одном условии: мы сбежим отсуда сегодня ночью, если ты прихватишь еду и мое подношение храму.
• Но...но это же воровство! - возмутилась она.
• И что? - зевнул я.
• Грех большой, неужели не понимаешь?!
• Так и знал, что жизнь в храме наложила на тебя отпечаток, - ухмыльнулся я. - А ты еще хотела сбежать с разбойником.

Я развернулся и пошел к выходу.

• Стой! - услышал я через пару мгновений. - Хорошо. Я сделаю все как ты сказал.

Ночью я ждал ее у храма. Нянко действительно сделала все как я сказал и мы сбежали из деревни.
Когда мы отошли на приличное расстояние, мы решили сделать привал. Я развел костер, но Нянко по-прежнему прижималась ко мне.

• Тебе все еще холодно?
• Нет, но...Но я хочу, что бы ты сделал со мной то, что хотел сделать прошлой ночью! - выпалила она. Я улыбнулся:
• Я хотел тебя проучить, ничего больше. Меня не интересуют дети.
• Я не ребенок! - возмутилась она и начала меня неумело целовать. Природа взяла свое: женщины у меня не было уже около полугода. Нэко у меня не было никогда.

• Просыпайся! Просыпайся, человек! - кричала утром мне на ухо Нянко.
• Что происходит? - пробубнил я. - Дай поспать еще хотя бы пару часов.
• Нельзя, - нервно сказала она. - Нельзя. Я чувствую нэк. Они преследуют нас.
• И что будет, если они все таки нас настигнут?
• Ничего хорошего.

Вскоре нэки достигли нас, несмотря на то, что мы бежали, что есть сил.
Меня ранили, но я не мог остановиться, я бежал, бежал, как никогда раньше.
Я услышал, что Нянко чуть позади упала и вскрикнула, но я не остановился, я убегал. Я не останавился даже слыша, как она плачет и зовет на помощь. Я спасал свою жизнь.
Я дошел до Альпина. Меня немного мучила совесть и мне было совсем чуть-чуть жаль Нянко, но мы ведь с ней почти не знакомы, я не могу жалеть каждого. Да и хорошо успокаивало мое золото. Оно было все в целости и сохранности, правда немалую часть пришлось заплатить за лечение своей раны.

Прошло три года. Я бы благополучно забыл про ту историю, если бы в тот день ко мне не постучали.
Нянко.
С обрезанными ушами и хвостом, со шрамами и ожогами на лице, но все же Нянко.

• Как ты меня нашла? - спросил я вместо приветствия.
• С трудом, - чуть улыбнулась она. У нее не хватало пары зубов.
• Что с тобой случилось? - брезгливо поинтересовался я.
• Меня наказали. Уши и хвост отрезали чтобы показать, что я не являюсь больше нэкой, после того, как меня - жрицу храма - осквернил человек. Также я должна была работать десять лет, чтобы искупить свой грех. Но, как видишь, я смогла все-таки убежать.
• Что же...Добро пожаловать в Альпин! - хмыкнул я. - От меня-то что тебе нужно?
• Вобщем - ничего. Разве что твоя жизнь, человеческое отродье.

Я тут же позвал городскую стражу. Ее посадили в тюрьму на пять лет за угрозу добропорядочному гражданину.

Но, как оказалось потом, ее выпустили на два года раньше. Она ловко пролезла в мой дом и начала читать заклинание, но я успел проснуться и кинуть в нее нож, лежащий в изголовье моей кровати. Так, на двадцати годах обовалась жизнь самой хорошенькой нэки из всех, что мне встречались.

бамп

>Там они работали над самошагающей боевой машиной, и чего им не хватало - так это нормального стрелкового оружия.

>>1128403>>1128404
Ох, вин.

Я люблю ходить по последним страницам и поднимать треды.

>>1291636
Ресайклер кун?

>>1291678
Кто?

>>1291782
Я.