Постну и здесь, наверно.
Так, из одного боя.
Нас было 13, один дедович не догрузился, а на обмылка всем было наcрaть.
Приказ как всегда прост: попить пиффка чаю пару минут у красного флажка на том краю карты, или выпилить всё, мешающее сию процедуру осуществить. Второе народом традиционно одобрялось больше.
Разъезжались стратежно. Тяжи дружно навострили лыжи в ущелье, полутанки понимающе матюкнулись, резко забирая в город.
Мопед недовольно пробурчал что-то насчёт оленей на артах и умчался в закат.
Напряжённо ждали засвета всем офисом. Нарисовался потный пельмень, не успевший окуклиться возле удобной ёлки. Очевидно, ёлка приехала туда первой и не горела желанием уступать нагретое место. Пропал из обзора. Союзная СУ-100 с ~750 РЭ лихо шарахнула от бедра куда-то туда, сваншотив несчастный гроб на месте. Idiots сannot сatch сolds.
Продолжения банкета не воспоследовало. Мопед уже вовсю кормил рыб в центральном аквариуме, попутно экономя на грядущем ремонте.
Два хвуя в ущелье обиженно вертели хоботками, поочерёдно вылезая на гребень и скатываясь обратно под частое дзиньканье снарядов. Где-то в кустах у верхнего края засел штуг, скрытый наспех наброшенной поверх машины сеткой. Его наводчик, герр Кремер, радостно шептал, прильнув к цейссовской оптике прицела: "Йа-йа, натюрлих! Колоссаль!". Он всадил в жирных любителей биг-маков уже с десяток снарядов, и заранее предвкушал неплохое вознаграждение за свой скромный труд по итогам боя. Соратник на КВ-2 откровенно скучал, поджидая воннаби-героев за боковым склоном горы. Впрочем, пристрелявшийся грилль несколько развлёк его долгое ожидание, понуждая выруливать в более безопасное место.
В городе кипел бессмысленный и беспощадный ВБР. Союзная лягушачья ванна удачно косплеила неку с девятью жизнями, исправно ловя в маску нипрабилы от лудших танков войны в версии "теперь и с ментолом 85мм". В стане красных накапливался запас стройматериалов. В общем эфире завязалась интеллектуальная беседа о геополитике, национальных особенностях и личных сексуальных предпочтениях комбатантов. Штиль беседы, как и обычно в схожих случаях, был невыносимо высок.
Парой минут спустя стало ясно, что город Промыслом Сербьим всё же остался за изрядно побитыми ПТшками. Не помогло и противодействие вражеского голдострела-вкцефала с коником, ибо двух петушителей на его бензиновом сарае внезапно не нашлось. Воздух и беседа озонировались запахом жареного тевтонского огузка.
Танковая дивизия тяжей в ущелье ожидаемо героически погибла за флажок Родину, но не сдалась. Сей подход, конечно, огорчил бы старину Паттона, будь он ещё жив. Паттон хоть и являл собой пример хрестоматийного бешеного русофоба, но он верно подметил, что главная цель в боевых действиях - это чтоб бастарды с той линии фронта умерли за свою Родину. Наиболее весомым их вкладом в бой стали собственные трупы, на объезд которых у врага ушло немало времени. Засветили непрогрузившегося дедовича. По этой важной стратегической цели незамедлительно отработали вражеские артоёбы. Пара зелёных гриллей давно готовилась к ловле на живца, вынеся ответными чемоданами жадных однокнопочных по трассерам. Впрочем, и сами они прожили не намного дольше: дорвавшийся до лёгких фрагов КВ-2 с довольным урчанием двигателя неспешно ими закусил, пока полумёртвые ПТшки перекатывались с городских полей славы обратно к базе. Промелькнула в центре не светившаяся ранее ёлка и вновь пропала. Скорее всего, это тоже была шифрующаяся арто-гулящая-женщина, т.к. проявила схожую жадность в стремлении добить ещё живого АФКшника. Минус ёлка, минус дед. Типичный арифметический пример на вычитание в воте.
Короткая, яростная перестрелка между недобитками обеих команд возле базы. Герр Кремер поставил в ней жирную точку, оставшись Дунканом МакКлаудом посреди обугленных куч металлолома. Заунывные звуки сирены явственно омрачили его радость: обмылок АМХ 40 дополз до красного флажка, и расслабленно стоял в круге, отдыхая от непомерных физических усилий даже для такой скоростной машины, развивающей скорость свыше 50 км/ч. Оба захвата шли ноздря в ноздрю.
И тут внезапно пропадает захват родной базы. Обмылок напрягается, ему очень страшно: всю жизнь его пугали белокурыми немецкими баронами, пьющими ещё дымящуюся кровь поверженных врагов из фамильных кубков, с сотнями побед на личном счету... Он неловко ёрзает, и уже готов съехать с захвата (жизнь для француза дороже победы, этим всегда жила и будет жить мать-Франция), и тут:
Враг ххххххх самоуничтожился.
Финал не открытый, причина додумывается легко даже при минимальном усердии.