Так. Далее, то, что мне сказала Лия в горах, справедливо, ее прочтение стопроцентно убеди-
тельно, послание из Провэна – это товарная квитанция. Не было никаких совещаний тамплиеров в
здании Гранж-о-Дим. И не было Плана и не было послания.
Товарная квитанция для нас явилась кроссвордом с незаполненными клетками и без текстовых
подсказок. Так что мы стали заполнять клетки, чтобы все крестословья совпадали. Нет, не годится,
сравнение некорректно. В кроссвордах перекрещиваются слова и в этих словах на перекрестьях
должны оказываться одинаковые буквы. В нашей игре мы перекрещивали не слова, а понятия и фак-
ты, а следовательно, правила сочетания были другие, по сути дела правил было три.
Во-первых, понятия сопрягаются по аналогии. Не существует критериев, чтобы знать с самого
начала, хороша аналогия или плоха, ибо любая вещь напоминает любую другую вещь под опреде-
ленным углом зрения. Например, картофель перекликается с яблоком, потому что оба растительные
и круглые. Яблоко со змеем – по библейской ассоциации. Змея с кренделем, если змею закрутить хо-
рошенько, крендель со спасательным кругом, спасательный круг с океаном, океан с мореплаватель-
ной картой, карту печатают на бумаге, туалетная бумага, туалет с одеколоном, одеколон со спиртом,
спирт с алкоголем, алкоголь с наркотиками, те со шприцем, шприц с дыркой, дырка с ямкой, ямка с
грядкой, грядка с картошкой – и круг замкнулся.
Второе правило об этом и говорит: если в конце концов, tout se tient, все сходится, значит, игра
засчитывается. От картошки к картошке мы проследили путь истины.
Третье правило: ассоциации не должны быть слишком свежими, надо, чтобы кто-нибудь когда-
нибудь не менее чем однажды, а лучше многажды, о них уже говорил. Только таким образом связи
кажутся истинными: они выглядят очевидными.
В сущности, это была идея господина Гарамона: книги одержимцев не должны содержать ниче-
го нового, должны повторять уже известное, иначе как поддерживать древнее Предание?
И мы действовали по правилам. Ничего не изобретали, только сопоставляли имеющиеся кусоч-
ки. Так же действовал и Арденти, только он сопоставлял кусочки нелепо, а кроме того, будучи менее
культурным человеком, он располагал меньшим количеством кусочков.
А у Тех кусочки были, но не было самого кроссворда. К тому же мы и на этот раз оказались
шустрее их.
Я вспоминал фразу, которую сказала мне Лия в горах, когда ругала за то, что мы придумали
опасную игру: «Люди мечтают о Планах, стоит им почуять запах, и они сбегаются, как стая хищни-
ков. Ты выдумываешь, а они верят. Не надо раздувать воображаемое больше, чем оно есть».
В конечном счете, всегда бывает так. Молодой Герострат терзается, потому что не знает, как
сделаться знаменитым. Потом он смотрит фильм, в котором тщедушный мальчик стрелял в звезду
кантри мьюзик и им занялись газеты. Готово дело, наш герой идет и убивает Леннона.
То же самое с ПИССами. Как заделаться печатаемым поэтом и войти в энциклопедию? Гарамон
отвечает: только заплати. ПИСС о таком никогда раньше не думал, но поелику существует план
«Мануция», он готов войти в этот план. Он уверен, что ожидал встречи с этим планом с самых мла-
дых ногтей, он только не знал, что план существует.
Следовательно, мы изобрели несуществующий План, а Эти не только уверовали в него, но и
убеждены вдобавок, что они в Плане находились внутри, с самых давних времен, то есть они посчи-
тали осколки своих проектов, беспорядочные и жалкие, за этапы нашего Плана, составленного в со-
ответствии с неопровержимой логикой аналогий, сходств и подозрений.
Но если стоит только выдумать План – и он осуществляется другими, значит, План как если бы
действительно существовал, более того, отныне он существует.
Отныне и впредь орды одержимцев станут рыскать по миру в поисках этой самой карты.
Мы посулили карту личностям, которые старались преодолеть свои угрюмые фрустрации. Ка-
кие? Меня навел на ответ последний из файлов Бельбо. Чувства провала не было бы, если бы План
существовал действительно. Было бы чувство поражения, но не по собственной вине. Сдаться пред
лицом космического заговора не стыдно. В этом случае ты не трус, а мученик.
Ты же не жалуешься на то, что смертен, что ты жертва бесчисленных микроорганизмов, над ко-
торыми не властен, ты не несешь ответ за нехватучие ладони ног, за отвалившийся хвост, за то, что
волосы и зубы не отрастают заново, за нервные клетки, которые не восстанавливаются, за сосуды,
которые склеротизируются. Все это вина Завистливых Ангелов.
То же самое относится и к повседневной жизни. Это как с крахами на бирже. Они случаются
потому, что все одновременно совершают по какой-то ошибке, и все ошибки взятые вместе приводят
к возникновению паники. Потом люди с более слабой нервной системой пробуют дознаваться: но кто
же устроил весь этот заговор, кому он был выгоден? И плохо, если не удается отыскать того врага,
который сплел заговор. Не отыскавши, ты во власти чувства вины. Вернее, поскольку у тебя чувство
вины, ты выдумываешь врага с заговором, и даже много врагов, много заговоров. Чтобы победить их,
тебе нужен собственный заговор. И чем дальше ты выдумываешь чужие заговоры как причины твое-
го смятения, тем сильнее ты в них влюбляешься и свой собственный выковываешь по их мерке. То
же самое происходило, когда иезуиты и бэкониане, павликиане и неотамплиеры ставили в вину друг
другу выдуманные ими самими планы.
