Ёкайский лес.
Начало газовой атаки террористов.
Всемогущий Куб-Компаньон выдал четвёрку. Будем считать, что газами частично накрыло роту охранения, но до позиций ядерной артиллерии у озера дело не дошло.
— Ску-учно.
— Что?
— Скучно, говорю, — привалившийся спиной к стволу дерева рядовой Иванидзе безмятежно курил, выпуская кольца дыма в вечернее генсокийское небо.
Его собеседник, стоявший рядом, нервно сплюнул на землю.
— А вот щас налетят головорезы, будет тебе потеха. Подползут на полста шагов, дадут очередь — и поминай, как звали.
Иванидзе закашлялся, вытащив сигарету изо рта.
— Здесь? Здесь-то откуда? Они ж на юге окопались, не?
Собеседник нервно осмотрелся.
— На юге или нет… — уже тише продолжил он, — а только видели их и там — махнул рукой на запад, — и здесь…
— Да брешешь ты, Митрич. Как есть брешешь. Где ж им сюда-то пробраться…
Внезапно Иванидзе замер, начав принюхиваться.
— Чуешь?!
— Чаго?
Иванидзе не отвечал; выронив сигарету, он наклонился вперёд и тяжело вдыхал воздух.
Митрич сдвинул каску на затылок, наклоняясь к сослуживцу.
— Эй, Гришка, ты так не шути! Гришка…
Некурящий Митрич внезапно почувствовал незнакомый запах, которого отродясь не могло взяться в лесу, даже в этом, будь он хоть трижды проклят.
(Уж сколько здесь этих мутантов стреляли-стреляли, стреляли-стреляли, а теперь ещё новая напасть…)
— Ё-ошкин кот… — Митрич явственно ощутил, как по спине его проходит ледяная волна, — газы…
Митрич зажмурился, задержав дыхание, судорожно сбросил на землю каску, рванул ставший вдруг таким неудобным клапан противогазной сумки…
— Р-рота, газы!!! — крикнул изо всех сил, прежде чем натянуть на лицо холодную резину "средства защиты".
Где-то послышались выстрелы.
Митрич рванулся к сослуживцу, расстёгивая его сумку…
— Что? Твою ж дивизию…
Из сумки приветливо выглядывала банка тушёнки и две непочатых коробки папирос. Противогаза не было, как и шанса на спасение.
Иванидзе шевельнулся.
— Митрич… Митрич… — прохрипел, — Митрич!
— Чаго? Ну чаго, говори уже?
— А ничаго… У-убью! — проревел Гришка, схватив Митрича за грудки, — Пр-ришибу! Задушу белую сволочь!
— Гришка! Ты чо, одурел, Гришка?! — Митрич неловко сграбастал щуплого сослуживца в подобие борцовского захвата. — Ща получишь, Гришка!
— У-у-убью!!! — с неожиданной силой начал вырываться молодой.
— Ну, Гришка, сам виноват! — и Митрич, оттолкнув приятеля, без особых прикрас нокаутировал его ударом в правую скулу.
Гришка упал как подкошенный.
Митрич, покачав головой, забрал у лежащего оружие, и, время от времени пытаясь протереть запотевающие стёкла противогазной маски, скрутил сумасшедшего (никак галюциногенные, газы-то), и передал с рук на руки подбежавшим санитарам (у одного из них на халате явно просматривались свежие следы крови).
— Ну, дела… — протянул Митрич, шагая следом за волокущими Гришку хлопцами, — газы удумали, с-сволочи. Ничего святого нет. Но ничего, мы их прижучим. Наше дело правое!
