Меня зовут Мартин Шимарин. С имечком мне удружили родители, а с фамилией... Судьба, наверное. Она вообще оказалась большой затейницей, моя судьба.
Например, она устроила так, что я помню собственную смерть. Каждую из смертей - а всего их было четыре, разделивших мою жизнь на пять неравных отрезков. Пять разных жизней, если точнее. Попробуйте представить себе длинное полотно, состоящее из грубо сшитых между собой кусков, каждый из которых отличается от предыдущего. Это и будут жизни, пятую из которых я проживаю в настоящее время.
Мне, кстати, почти тридцать лет - и я уже наверняка знаю, что доживу до старости. Моей заслуги, правда, в этом нет, скорее даже наоборот.
Знаете о вечном круговороте жизни и смерти? Наверняка знаете. Слышали, что и у дворника есть шансы вновь родиться прорабом, а после прораба дорасти и до министра. Как-то само собой подразумевалось, что это будет означать новое рождение и рост - с самого первого дня, с крика, которым новорожденный заявляет миру о себе. А вот мое персональное колесо сансары, похоже, заклинило, хотя и не до конца. Ничем иным объяснить, почему каждая моя следующая жизнь запускается с той же (или почти с той же)точки, где кончается предыдущая, я не могу.
Пожалуй, это ближе всего к компьютерной игре с бесконечным запасом жизней, если бы не одно но. Память об обстоятельствах моей смерти сохраняется у меня одного, но это, надо полагать, как раз нормально. Однако каждая следующая жизнь отличается от предыдущих в деталях, на которые я очень скоро натыкаюсь - и которых с каждым разом все больше.
Я давно отучился расспрашивать окружающих о событиях минувших лет, чтобы перестать ловить на себе недоуменные взгляды. К счастью, сейчас узнавать интересующее меня стало гораздо проще, чем было двадцать лет назад - да и какой-никакой опыт сказывается. Я знаю, вы тоже вряд ли мне поверите. Но я все же решил записать это - быть может, этот текст станет чем-то вроде якоря, который поможет нынешнему мне закрепиться здесь, ведь у меня нет уверенности, что в следующей моей жизни от этих записок что-то останется. Да и от прошлого, каким я его помню, тоже.
Смутно припоминаю, что в моих ранних жизнях по телевизору часто мелькал один высокопоставленный чиновник, фамилия которого вам ничего не скажет - этого человека в той единственной и неповторимой реальности, которую я делю с вами прямо сейчас, нет. И более того, никогда не существовало. Но к черту политика. Это человек, не имеющий отношения ко мне и моему окружению. А вот после моей крайней (здесь как никогда уместно будет использовать именно это любимое военными словечко вместо "последний") смерти из моей жизни бесследно пропало уже двое. Я едва знал их, но что это меняет? Те двое находились достаточно близко ко мне, чтобы задуматься о том, кто может сгинуть в следующий раз. Или не сгинет, а бесповоротно изменится. Не уверен, что из этого хуже.
Так, например, внезапно выяснилось, что один из моих коллег по работе и по совместительству армейский приятель, ушлый парень по фамилии Лазейкин, своей способностью скрываться от тягот и лишений военной службы в лазарете заслуживший прозвище "Спидорак", вообще никогда не служил ни в каких вооруженных силах. В остальном он не изменился - а вот прошлое у нас с ним теперь совершенно разное. Косвенными вопросами мне удалось вытянуть из него, что познакомились мы с ним уже на работе, а отнюдь не в подмосковном сборном пункте, как уверяет меня моя собственная память. У меня нет причин не верить ему - боюсь, что именно так все и было. Для него - но теперь и для меня тоже.
Не буду утомлять вас бесконечными примерами таких несостыковок - просто поверьте на слово, их уже слишком много, чтобы не обращать на них внимание.
Я часто задумываюсь: как могло так случиться? Если предположить, что теория о существовании параллельных вселенных, "отщепляющихся" в момент, когда ты совершаешь какой-либо выбор, верна, разве их не должно быть бесконечное множество? Видимо, нет. То ли у мироздания, как у гостиницы в горячий сезон, оказался для меня весьма ограниченный набор жизней, более или менее напоминающих мою, то ли каждую из них необратимо изменили своими действиями другие, и чем дальше - тем сильнее я отклоняюсь от своей тропы, рискуя однажды оказаться в совершенно незнакомых местах.
Так что, хоть я и бессмертен, но все же страшусь смерти. Не прекращения существования, как любой нормальный человек, а того, что однажды могу перестать быть самим собой.
Но есть еще и кое-что, удерживающее меня в моей пятой жизни и делающее страх потерять ее еще сильнее. Вернее, кое-кто.
