Ну, блин. Всё длинное. Можно было бы про сотворение людей, но там большого куска в конце нет. Но даже так длинно. Короче, пусть эта будет, она и почти вся целая и не сильно длинная. Но я всё равно немного сокращу.
И что-то не могу найти картинку. Кажется, я решила, что она нинужна и потёрла её. Придётся тогда картинку без Флани.
>>5220611
Фудзико обратилась к хозяину двора:
Добрый хозяин, а не подашь ли ты пару кувшинов хорошего пива певцу? Должно быть горло его от многих слов пересыхает.
А затем повернулась уже к певцу:
Пожалуйста, спой нам песню о давних временах, сладкоголосый!
Певец замолк, прекратив напевать отрывки песни, которой учил юношу. Посмотрел на женщину и призадумался. Размышлял он не так уж и долго, но ему за это время успели уже принести пива. Видимо, хозяин таверны и сам был не прочь послушать уже какую-нибудь песню, а не уроки. Певец сделал небольшой глоток и произнёс:
Я спою вам песню об Энлиле и Нинлиль.
Затем тронул струны и запел:
Связь земли и неба - город, и мы живем в нем.
Ниппур-город, воистину город, и мы живем в нем.
“Пальмовой Ограды” город, и мы живем в нем.
Там “Женский Поток”, поток светлоструйный бежит.
“Виноградная Пристань”, городская пристань, стоит.
И “Соседняя Пристань”, причальная пристань, стоит.
Там “Медовый Источник” водой своей сладкой поит.
Там “Княжий Поток”, чьи сверкают воды, течет.
А полям, что протоки его орошают, по сотне саженей им счет идет.
Там Энлиль юный — отрок града — живет.
Там Нинлиль юная — дева града — живет.
Нунбаршегуну — матерь града — живет.
Как в те дни деве мать-родительница совет давала.
Нунбаршегуну Нинлиль совет давала:
“Светлы воды "Потока Женского", чисты его струи, но ты не купайся в них.
И на берег "Потока Княжьего", Нинлиль, ты не ходи.
Ясноглазый, Повелитель, Остроокий — око его тебя узреет.
Утес Могучий, Отец Энлиль, Остроокий — око его тебя узреет.
Пастырь, Судеб вершитель, Остроокий — око его тебя узреет.
Он корень воздымет, тебя он обнимет,
Радость сердца, семя блаженства в утробу твою испустит, а потом покинет”.
Так она ее наставляла, так она ее вразумляла.
Светлы воды “Потока Женского”, чисты его струи, и она купается в них.
Нинлиль, на берег “Потока Княжьего” она идет.
Ясноглазый, Повелитель, Остроокий — око его ее узрело.
Утес Могучий, Отец Энлиль, Остроокий — око его ее узрело.
Пастырь, Судеб вершитель, Остроокий — око его ее узрело.
Владыка -— “С тобою да сближусь!” — ей говорит, а она не желает.
Энлиль — “С тобою да сближусь!” — ей говорит, а она не желает:
“Мое лоно мало, сближенья не знает,
Мои губы юны, целовать не умеют.
Проведает матушка, меня ударит,
Прознает батюшка, меня погонит,
Скажу подруге — проговорится”.
Тут единственный кусок, где строчки не до конца восстановлены, так что просто кратко их смысл. Энлиль обращается к своему советнику Нуску и тот даёт господину лодку, после чего Энлиль попросту похищает девушку.
Отыскав, за руку берет ее,
Нецелованную, помилованную.
В месте укромном с собою рядом кладет.
Целует ее, милует ее.
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя Зуэна, бога сияющего, он излил в ее утробу. Имеется в виду, что после этого Нинлиль забеременела богом по имени Зуэн.
Энлиль через двор Киура проходит.
Когда Энлиль через двор Киура проходит,
Все пятьдесят великих богов
И семь богов, вершителей судеб,
Энлиля в Киуре они хватают.
“Энлиль, нарушитель запретов, покинь город!
Нунамнир, нарушитель запретов, покинь город!”
Энлиль — он сам вершитель судеб,
Нунамнир — он сам вершитель судеб,
Энлиль уходит, Нинлиль следует.
Нунамнир уходит, дева преследует.
Энлиль привратнику главных ворот, он так ему молвит:
“О мой привратник, хранитель засова,
Хранитель притвора, хранитель засова,
Госпожа твоя Нинлиль сюда придет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся”.
Нинлиль привратнику главных ворот, так она ему молвит:
“О мой привратник, хранитель засова,
Хранитель притвора, хранитель засова,
Энлиль, твой повелитель, куда пошел он?” — так она молвит.
Энлиль за привратника главных ворот ей отвечает:
“Мой господин, о прекраснейшая, не соизволил сказать об этом.
Энлиль, о прекраснейшая, не соизволил сказать об этом”.
“Слово сказано, дело сделано.
Утроба моя тяжела, о том промолчишь ли ты?
Энлиль, владыка всех стран, наполнил утробу мою.
Энлиль — твой господин, а я — твоя госпожа”.
“Если ты моя госпожа, дай мне тебя коснуться”.
“Семя моего господина, семя сверкающее, в моей утробе.
Семя Зуэна, семя сверкающее, в моей утробе”.
“Семя моего господина — к небу, семя мое — в землю воистину пусть идет!
Семя мое за семя моего господина в землю воистину пусть идет!”
И Энлиль под видом привратника в опочивальне с нею возлег.
Ее целовал он, ее миловал он.
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя Нергала-Месламтеа он излил в ее утробу.
Энлиль идет, Нинлиль следует.
Нунамнир идет, дева преследует.
К стражу реки подземного мира, людей пожирающего потока,
Энлиль подходит.
“О страж реки подземного мира, людей пожирающего потока!
Госпожа твоя Нинлиль сюда идет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся”.
К стражу реки подземного мира, людей пожирающего потока,
Нинлиль подходит.
“О страж реки подземного мира, людей пожирающего потока,
Энлиль, твой повелитель, куда пошел он?” — так она ему молвит.
Энлиль за стража подземного мира ей отвечает...
И снова Энлиль и Нинлиль оказываются на одном ложе. На этот раз Энлиль излил семя бога Ниназу, бога землемеров.
Энлиль идет, Нинлиль следует.
Нунамнир идет, дева преследует.
К Силуиги, перевозчику, Энлиль подходит.
“Силуиги, перевозчик мой!
Госпожа твоя Нинлиль сюда идет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся”...
И в третий раз эта парочка устраивает ролевые игры, что оканчивается:
Семя Энбилулу, владыки каналов и дамб, он излил в ее утробу.
Ты властелия, ты господин!
Ты властелин, ты господии, Эилиль!
Ты властелин, ты господин, Нунамнир!
Ты победитель, ты покоритель, воистину это ты!
Ты хозяин льна, господин зерна, что им рост дает, воистину это ты!
Властелин небес, плодородие, господин земли, воистину это ты!
Властелин земли, плодородие, господин небес, воистину это ты!
Энлиль небесный, Энлиль владычный!
Слова, что он молвит, нельзя преступить,
Дела, что творит он, нельзя изменить!
Хвала за дела, за матерь Нинлиль,
Отче Энлиль, хвала!"
Как романтично - с лёгкой ухмылкой пробормотала демонетка, когда песня закончилась. А потом вслух уже добавила, обращаясь к певцу:
Если вы пробудете здесь ещё несколько дней, то я была бы рада послушать что-нибудь ещё. Да и девочки мои, наверное, тоже - и легонько потрепала Фланю и Румию по волосам. Певец в ответ лишь кивнул в знак согласия и отсалютовал Фудзи стаканом с пивом. А Фудзи принялась за уже принесённый некоторое время назад завтрак.
