Прочел фанфик - теперь осиль оригинал!

>>22191

>>22191
Набоков в авторском предисловии, кстати, божится, что на момент написания "Приглашения" Кафку не читал.

>>22191

Не знал что Кафка писал на английском.

>>22191
Хм-м-м. Читал и то, и то, но о сходстве до твоего поста не задумывался.
Всё же, если у Набокова оно работает примерно как "ты всё равно ничего не изменишь, разве что кроме себя, но это и решает", то у Кафки — "ты поймёшь, что сам в глубине души этого хочешь". Так что с тем же успехом можно, например, и "Мы" туда присовокупить. Кстати, вот эти — во всех трёх книгах встречающиеся — странные сексуально раскрепощённые "доброжелатели", которые на деле скатывают героя ещё дальше — какой в них смысл?

Пипец на ычане литературные критики. Значит женщина из сопротивления в "Мы", которая вербует главного героя, это "странный сексуально раскрепощённый "доброжелатель", который на деле скатывает героя ещё дальше".
Это каким местом надо было роман читать. Тогда еще 1984 вспомни, там тоже есть девушка - "странный сексуально раскрепощённый "доброжелатель", который на деле скатывает героя ещё дальше", тоже борец с режимом, правда одиночка.

>>22197
У Кафки просто такое отношение к половой жизни. Сравни со сценами секса в Замке и Америке. А у Набокова явно - презрение к низменному быдлу, неспособному понять "не таких, как все".

>>22201

> странный сексуально раскрепощённый "доброжелатель", который на деле скатывает героя ещё дальше

Не согласен с тем, что после запятой? Да, я плохо выразился и даже немного притянул за уши. Что я хотел сказать: она даёт надежду, но создаёт только проблемы. Но бросаются-то в глаза: пассивный протагонист и дикий фарс вместо нормальных отношений.

>>22203
Это да. Я просто думал, может быть, это какой-то тренд в то время был.

Какую блин надежду. Может это ты так каждые отношения рассматриваешь как надежду лишиться девственности.

>>22206

> Какую блин надежду

Надежду на другую жизнь, на спасение своей "души" — не знаю. Кажется, как будто ты не читал[а] книгу.

Ты всерьез не понимаешь смысл "Мы", да и вообще антиутопий. Антиутопия это не "я живу в стране где все плохо, но у меня есть надежда ухитриться свалить зарубеж в тамошний колбасный рай", это "я живу в стране где все плохо, я могу попытаться протестовать но скорее всего все равно погибну".

>>22209
Ну не может мой Достоевский быть таким революционером!
Однако не вижу противоречий: "Мы" — история не женщины-диссидента, а зацикленного на себе тряпки-куна. Это с твоей или с исторической точки зрения она борец с режимом, а с точки зрения протагониста — демон-искуситель. Если бы автор хотел изобразить "боевого товарища", он бы так и сделал же.

>>22195
Просто обложка классная, жаль у нас нет таких изданий.
>>22197
Просто оба романа абсурдистские и фабула аналогичная, поэтому и посоветовал. Да и схожесть между этими книгами отмечали уже многие, ибо тот же завуалированный тоталитаризм, насилие над личностью, то же отречение от человечности ради свободы.

>>22191
Нуфаг.
Еще подойдет "Стена" Сартра (там рассказик) и "Посторонний" Камю, конечно же.

>>22127
Вот давеча дочитал "О героях и могилах" Эрнесто Сабато, такой-то аргентинский магический реализм, как у Борхеса, только шизы поболее. Битард во френдзоне с еблей у поехавшей цундере, голова полковника Асеведо в шляпной коробке, страшная тайна слепых и прочее. Рекомендую, только можно затосковать, ежели читатель впечатлительный. Я мучился после прочтения.
А вот неплохая аннотация к роману (я-то тезисно и бессистемно а тут несколько подробнее):
Сабато — третий после Борхеса и Кортасара генерал аргентинской литературы. «О героях и могилах» — его пятый по счету роман. Там есть девушка-эпилептичка, убивающая из револьвера отца и сжигающая себя в комнате. Там есть ее отец, одержимый параноидальной теорией заговора слепых против остального мира. Там есть дед в кресле-качалке, который не поднимая слезящихся век рассказывает всей чокнутой семейке эпизоды из латиноамериканской истории. Для пущего колорита в эпизоде-камео на улицу даже выпускают настоящего Борхеса: стуча палочкой, он тоже шатается по этому преющему, чуть гниющему городу. Собственно, все персонажи, кажется, заняты только двумя вещами: либо ходят по улицам, преследуя и выслеживая друг друга, либо смотрят дурманные сны и тяжко грезят наяву. Авторское «я» перебрасывается от одного персонажа к другому, как мяч. Иногда уже непонятно, кому же сейчас принадлежит голос, вдруг срывающийся в апокалиптические видения какого-нибудь средневекового святого. «Среди развалин бегали изувеченные живые существа. Оторванные кисти рук; катящиеся и скачущие, как мяч, глазные яблоки; рыщущие на ощупь безглазые головы; жалкие человеческие зародыши, выброшенные и растаптываемые ордою чудовищ и заваленные мусором. Вся Вселенная обрушилась на меня» — конец главы, в который проваливаешься, как в темный сон без сновидений. Всю дорогу сгущается какая-то тайна, а в итоге так ничего и не проясняется или, скорее, вообще не происходит — но если вас уже затянуло в это жаркое пекло, книгу не выпустить из рук до самой последней страницы.

>>22227
Еще забыл добавить "Зубчатые колеса" Акутогавы Рюноскэ.
Борхес писал об этом рассказе: "Как в стриндберговском "Аде", эта повесть - беспощадный и методичный дневник постепенного помрачения ума".