Я её уже почти полгода не видел, а она ничуть не изменилась. Всё также сияет, свежая, молодая, щёки с лёгким румянцем, и запах. Ычан, знаешь, этот запах женщины, когда ты понимаешь, что вот это, то ради чего мужчина готов бегать, прыгать, драться, от этого запаха сердце бьётся чаще чуть ли не вдвое. Он волнует и захватывает. А она смотрит и молчит, ждёт что я скажу. Чёрт, сейчас же моя очередь говорить, а я стою, как идиот, держу два пакета. И ещё на ногах эти тапочки, будь они неладны. Хорошо, давай скажу, что, дескать, с праздником пришёл поздравить, навестить заодно, поинтересоваться, как ты и всё прочее. Хорошо. Что-то промямлил, ладно, она пошла ставить чайник - появилось время залететь к ней в ванную комнату и помыть руки. А там полотенца, и вот её полотенце. А на нём тоже её запах. Еле удержавшись, чтобы не зарыться носом в её полотенце, я вытираю руки их общим семейным полотенцем для рук. Ладно. Теперь надо собраться и пойти к ней на кухню - у неё там чайник кипел. Вот иду. Вот её тесная кухня, где кроме раковины, плиты и водонагревателя на стене, ещё умещаются три полки, один нордический красавец-холодильник, стол площадью в один квадратный метр и три табурета. Ещё на кухне умещаемся мы вдвоём. При желании, ещё можно было бы запустить ещё одного человека, но этот чай только для нас. Она пьёт зелёный чай, не самый дурной зелёный чай. Она разливает, а я смотрю, как льётся вода, слушаю как в тишине раздаётся плеск. Взгляд застревает на нежной руке А.М., красивая кожа с ровным приятным цветом, слегка выделяющиеся жилки. Прямо сейчас бы приник губами и начал целовать, но нет, я не могу, я просто смотрю, потому что я уже припал взглядом и не могу оторвать его, уже мурашки по спине ползут, прямо от затылка спускаются вниз. В ушах начинается характерный шум. Если она меня сейчас не окликнет, то я отключусь. Она знает и гладит меня по руке. От прикосновения я вздрагиваю.
Вот так. Ах, да, она гладит меня. Вот я сейчас замурлычу, так, будто я кот, который лежит у неё на коленях. Она убирает руку, а мне хочется прикоснуться лицом к её ладони, но я не могу - она же уже убрала руку. Она подвигает чашку чая ко мне. Теперь мне надо встать и отрезать по куску торта каждому из нас. Режу, сложно не отвлекаясь резать, потому, что всё время хочется смотреть на неё. Ну вот и отрезал. Опять сидим. С десертными вилочками из набора столового серебра, которое ей должно было достаться в приданое, но вот время как всё меняет. Теперь и оно в ходу для дорогого гостя. Ну и ладно. Вот я беру чашку и подношу к губам, а смотрю только на неё. Люблю долго вдыхать аромат чая, прежде, чем начать пить. А ведь в это время я любуюсь ей, её длинными каштановыми волосами её глазами. Готов спорить, что знаю каждый волосок на её голове, каждый маленький кусочек кожи на её лице, эти припухлые щёчки, этот носик. Я не могу насмотреться на неё. Вот такая Она. Ах да, снова её руки, она, ведь, играет на скрипке, поэтому они такие тонкие и чувственные. Вот так, я наконец-то делаю первый глоток. Ставлю кружку на стол отделяю первый кусочек торта, чтобы отправить его в свой рот, и она делает тоже. Настало время первого слова... О да, этот бессмысленный трёп, который нужен, чтобы не создавать томительные паузы между рассматриванием друг друга. Она как всегда легка в беседе, хотя и делает вид, что стесняется, может, это придаёт ей какой-то свой шарм - я точно сказать не могу.