Пять Адских Могуществ
Гайдесский поход
Поверяя бумаге то, что удалось мне ценою многих опасностей и немалого риска разузнать о Царстве Плутона, я не могу не испытывать сомнений на тот счет, удастся ли мне возбудить в других, не видавших того, что видел я, своими глазами, хотя бы тень доверия к тому, что мною описано; ибо Ад есть совсем не то, что о нем думают.
Я не нашел там никаких особенных мучений и пыток, кроме тех, что есть и у нас, и ни разу не видел Дьявола и его Присных, и вообще никого, кроме людей, вполне подобных нам, с тем исключением, что они не могут умереть совершенно (да и это отличие не из важных, потому как и мы не можем умереть подобным образом, чему лучший свидетель и есть сам Ад). Можно сказать, что Адское Царство весьма похоже на земное, с одним лишь чудесным отличием, о котором я найду время поговорить ниже, да и это отличие направляется скорее в хорошую сторону, чем в дурную, если, по крайней мере, посмотреть на дело без лишних толков. Но прежде чем перейти к дивам Адской Природы, или, к примеру сказать, Домашней обстановки, надо бы описать Домочадцев, или Обитателей Ада; к числу каковых относится девятьсот девяносто девять умерших из тысячи и даже больше, ежели судить по тому, что все без исключения, кого я знал за покойников, оказались там и могли сказать то же самое о себе.
Каждому в Аду, можно сказать, воздается по его вере, ибо он принужден служить одному из пяти Могуществ, подходящему к его обычаю и нраву своими установлениями. Ибо оказывается, что, впрочем, каждый и сам мог бы заметить, что люди склонны думать о своих делах по-разному, но если посмотреть на них как бы со стороны, то все они словно образуют пять Партий.
Люди первой Партии существуют ради одного того, чтобы являть миру собственную доблесть и добиваться славы блестящими подвигами; а если кто не хочет вести такую жизнь, желая избежать великих опасностей и кровопролития, с нею связанных, тех они считают людьми низкими, словно самим Богом предназначенными на одно то, чтобы прислуживать благородным и дивиться их деяниям, а, впрочем, заслуживающими и великодушия от тех, кто наделен Силой, если только не переступают границ приличествующего им Смирения. Все люди, которые в душе полагали так при жизни, в Аду служат Первому из Могуществ; их цвета - Золото и Синева. Среди них множество славных рыцарей и князей со всей Европы, равно как и воинов, правивших на Востоке, вроде мамлюков каирских и делийских, или раджпутов из краев между Авророй и Гангом, или владетелей Великой Бухарии и множества других; равно видим среди них Александра и других царей империи македонян. Есть там и допотопные халдейские государи, из которых благороднейшим заслуженно почитается Билгамис, - такие древние, что это Могущество по праву гордится своим первенством и знатностью.
А те, кто принадлежат второй Партии, - это все, кто при жизни полагал, что людям должно собираться воедино для того, чтобы, отнюдь не потакая собственным вожделениям, непрестанно совершенствоваться и укрепляться в добродетели под попечительством мудрого и отечески сурового Правления, назначенного на то, чтобы неуклонно вести их к истинному благу, примерно сказать, словно любящие родители своих чад, а равно и тщательно отделять дурных овец от добрых, дабы не оставлять неспособных исправиться жить на развращение прочих. Могущество этого рода - сильнейшее по числу подданных и полководцев, и могло бы без труда покорить весь Ад, если бы не частые раздоры между его баронами и королями, происходящие из рассуждений о том, в чем же заключается истинная добродетель, ибо в отличие от того, что кажется благом человеку обычному, исполненному всяких Пороков, настоящая Добродетель мало кому понятна, а потому всеми и толкуется по-разному. Из-за этого было в том Могуществе много кровопролитных прений, пока не порешили они, что каждый владетель в своих пределах устанавливает свои порядки, против других Могуществ бьется вместе с прочими, а от усобиц остерегается. Цвета их: черный, белый и алый, у всякого в своем роде. У тех - черный изломанный крест на алом и белом, а у иных - сплошь алое полотно; у этих мне не довелось разузнать имен, но первые из названных мной почитаются самыми стойкими, а вторые - самыми удалыми в бою. Из прочих слуг этого Могущества достойны упоминания такие: цари и дружины Катая, что все, как один, поклоняются Конфуцию, Магомет с его сарацинами и другие калифы и махдии, в числе коих хорошо знакомые нашему миру Альморавиды и Альмогады, из прочих магометан - Великие Турки, спартанцы со своим Герцогом Леонидом и другими, некоторые Государи России или Московии, а также многие славнейшие Римляне, как суровый Катон и Великий Август; впрочем, всех их утомительно перечислять. Стоит все же сказать, что, хотя большинство добрых Французов нашего века, подвластных Бурбонскому Дому, не говоря об их Королях и Принцах, с охотой примкнуло к этому Могуществу, Месье де Тюренн и другие гугеноты сделали это лишь после долгих колебаний.
Но всего страшнее врагам среди них аннамиты, алых кхамиры, кои в борьбе за общее благо не щадат собственную плоть и кровь, и народ с дальнего берега Океана, почитающий богов Кимов, равно усердный на войне и в учении, что, поистине, встретишь нечасто.
Достойно упоминания, что в этом-то Могуществе подвизаются великие и почитаемые рыцари Иудеи, такие как Навин и Маккавей со всем своим воинством, Иосия, Эзра, Неемия, и вообще все те, кто всякому известен из священной истории за истинных Служителей Божьих. Привлеченные славой их имен, многие Христиане поступали на службу названному Могуществу, прежде чем, если будет нам позволено так выразиться, могли убедиться, что не все то золото, что блестит. Да, надо сказать, Иудеи и не пользуются в том Могуществе большой властью, как по своей Неуживчивости, так и из-за вражды, которую ведут с ними те упомянутые мной выше Чернокрестные, как и властные Персидские Аятоллы, или наставники персов в праведной жизни, пользующиеся, кроме прочего, помощью Ассасинского Старца, родного им по крови и вере.
Можно бы и еще многое рассказать об этом Могуществе, а особенно о том, с каким попечением поддерживается там благочестие, свое в каждом округе, равно как и о непреклонной суровости, с которой они обращаются на войне с жителями вражьей страны, как, впрочем, и своей, но и без того мы наговорили о них достаточно.
Что до Третьего Могущества, то ему служат те, кто полагает, будто люди собираются воедино ради одного лишь довольства, которое они и ограждают Клятвами. Так что Клятвы, как и Власти, нужны им лишь для того, чтобы можно было, пожертвовав немногим, в безопасности потакать своим желаниям и наслаждаться любыми радостями, лишь бы они не причиняли другим прямого вреда. Здесь видим Ахава, царя Израильского; множество беззаконных восточных царей Вавилона, Каира, Александрии, Магогов и Суз; персидских императоров, вроде Ксеркса и Дария, темнокожих князей Короманделя и Малабара, да всех и не перечесть. Однако ж людей, родившихся после Рождества Христова, видно среди них очень мало, из чего всякому видна сила Святого Крещения, угнетающего развратные помыслы даже в тех, кто его не принял. Разве что можно указать здесь Скандинавских правителей и одного необычайно могущественного Императора Французов, каковой не жил еще в мое время, ибо родился одним столетием позже меня, почему и имя его показалось мне без надобности, тем более, что назвать его знатным было бы, пожалуй, далеко от правды. Впрочем, из Французов, к нашему стыду, пребывает у них еще и Анри Бурбонский. Из Римлян здесь, - упомянем для тех, кому это может показаться достойным упоминания, - одни только Юлий Кесарь, Веспасиан и Скипион Африканский, каждодневно оплакивающие то, что им приходится сражаться против соотечественников, во множестве находящихся во Втором и Пятом Могуществах. Вообще, Третье Могущество не особенно многочисленно и давно было бы уничтожено, если бы прочие смогли сговориться против него; да, надо сказать, и в бою оно так упорно и яростно, как никто другой, поскольку его слуги по своему разврату и гордости чуждаются всякого Уныния и Раскаяния, а, кроме того, благодаря своему пристрастию к взаимным обязательствам, являют немалую Верность. Цвета их: Зеленый и Золотой.
