Зимние сумерки: ты зарываешь руки в карманы, в то время как холод и глубокая тень расползаются от стволов деревьев и медленно обхватывают тебя со всех сторон. Из низкого окна неподалёку в твою сторону падает тёплый свет. Внутри: чистота, ёлка, подарки, твоя богиня, сердце пропускает удар. Она сидит на диване и оживлённо с кем-то разговаривает, сдержанная радость в её движеньях.
Ты заглядываешь снаружи, зная: уже слишком темно, чтобы тебя заметили, но ближе подходить нельзя. Твоё видение искажено ледяными узорами на окне и собственным неровным дыханием.
Теперь она ложится на диван, а её ноги в полосатых гольфах задорно забираются на подоконник. Их видно так отчётливо, что кажется, будто окно стало ближе. Похоже, она продолжает беседу, задумчиво перебирая пальцами в такт своим мыслям. Её ноги вдруг напрягаются, и на мгновенье над подоконником подскакивают колени: она смеётся.
Зная, что сейчас тебя не заметят, ты делаешь несколько шагов вперёд, через снег. Чувствуя, как замерзают ступни, не можешь удержаться и делаешь шаг, ещё и ещё. До окна можно дотянуться рукой.
Гольфы пропадают где-то внизу, и ты замираешь, зная, что не сможешь спрятаться, если в окне появится её лицо. Кажется, проходит целая вечность, пока ноги не показываются вновь, но уже висящие в воздухе в нескольких сантиметрах над краем подоконника.
Спустя какое-то время ты под окном вжимаешься спиной в кирпичную кладку и рассматриваешь в бледных сумерках звёзды, но стоит сомкнуть глаза, как в твоём сознании всплывает образ ритмично покачивающихся полосатых лодыжек, тонких пальцев, нежно, но твёрдо сжимающих спинку дивана, и маленькие часики начинают тикать внизу живота.
Наконец, ты решаешься подняться, всё медленнее по мере приближения твоих глаз к краю окна. Лицо горит от стыда и холода. Теперь тебе видно лишь белые колени, и они продолжают раскачиваться туда-сюда. Твой указательный палец сам тянется им навстречу, пока на пути не встаёт поверхность стекла. Палец сползает вниз, к области гольф и снова поднимается вверх, неожиданно для тебя самого выводя меж ледяными перьями водяное сердечко. Ты думаешь, о том, что сейчас она тоже краснеет и её сердце бьётся так же часто, как и твоё. Тебе хочется быть рядом, чтобы убедиться в этом, услышать её прерывистое дыхание... Ты наклоняешь голову и прижимаешься к окну сначала горячим лбом, потом щекой, заставляя себя вместо твёрдой льдистости стекла представить мягкую прохладу её дрожащей ступни. Чресла твои упираются в кирпичную кладку, и всякий раз, когда там что-то предательски вздрагивает, сжимаемое меж бёдрами и стеной, ты повторяешь: "Нет, прекрати, это не то, что нужно тебе, ты же знаешь, это не то, что нужно ей; прислушайся к своему сердцу, открой его и позволь её теплу войти в него, пусть даже огонь её горит не для тебя; и тогда ты сможешь сказать: если я пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной, только Ты". Закрываешь глаза, сосредотачиваешься на своём дыхании и через некоторое время, убедившись, что либидо ослабило свою хватку, снова устремляешь взор в глубину тёплой комнаты.
