И я тоже.
Немного о себе. Я живу двадцать пятый год. У меня есть тело. Оно отличается от остальных тел тем, что в нем дофига роста и глаза на голове могут рассматривать окружающих так, что в хрусталике отражаются лишь лысины и завитые прически. Еще тело очень волосатое. Наверно, из этих волос можно связать варежки или какой-нибудь еще не слишком затратный текстиль. Еще тело отличается от остальных тем, что у на нем установлены очень мускулистые ноги, которые пробегают стометровку за десять секунд и очень хрупкое навершие в виде катастрофически слабых ручек, делающих тело похожим на кенгурячье. Пальцы на тоненьких ручках всегда трясутся, а сама рука часто сгибается в локте так, что я не до конца понимаю, нервное ли заболевание заставляет ее дергаться, либо простое желание согреться и размяться.
Дальше. Свою социальную функцию белкового организма я полностью провалил. Ощущая потребность в людях, я в то же время почти никогда не видел их потребности во мне. Поэтому, навязывать свое присутствие, не вызывающее у людей никаких эмоций мне кажется неразумным. Я отчетливо помню все три случая в жизни, когда меня пытались охарактеризовать. Первый был в далеком детстве - случайный попутчик в поезде сказал, что я омерзительный ребенок и мне будет очень трудно в жизни. Второй - в институте - одногруппница сказала, что у меня страшное лицо и скорее всего я по ночам убиваю людей в парках. Ну и третий был вчера, мне выговорили, что я зациклен только на себе, назвали сволочью и уволили с работы, на которую потратил два с половиной года. Не то что бы меня слишком печалили эти три события, наоборот, они - свидетельство моего существования.
Я очень люблю музыку. Почти каждый трек раскрашивает мое существование разными событиями. Конечно, сила этого действия разнится от настроения, но иногда эффект просто затмевает разум. Например, вчера я шел по улице и в плеере играл blankfield - witching dream, раскрашивая действительность вокруг меня разрывающимися гейзерами на поле с синими розами. Теплая вода падала на руки и лицо и осенняя погода не так сильно промораживала мое подкожное мясо. Или опять же утром raven autarchy - kaonashi покрыло всю улицу красной вязкой субстанцией, воспламеняющейся в разных местах под такт ударных и отдающей кругами как на воде вокруг моих шагов. Сейчас я поставил на репит apocalyptica - dreamer, у меня текут слезы, с потолка сползает нефть и стаями лезут пауки. Такими песнями вообще нельзя злоупотреблять, поскольку безмерная радость ими приносимая быстро сменится такой же безмерной скорбью.
Еще я люблю девушек. Красивых. Жаль, конечно, что я них вызываю лишь ужас, но мне безумно нравятся следящие за своей внешностью девушки. Со вкусом подобранные прически, стиль и тон одежды, переплетающийся с цветом волос, лаком на ногтях и окраской радужных оболочек глаз, многие другие мелочи - если девочка видит свою красоту и знает, как преувеличить ее, она становится живым произведением искусства. Конечно же, по производимому эффекту девочкам вряд ли сравниться с музыкой - ужас, мерило красоты, исходящий от первых совершенно неконтролируем, поэтому расслабиться полностью и погрузиться в вечностное созерцание в присутствии девушек совершенно невозможно. С надетыми наушниками таких проблем нет.
Еще я люблю свою гитару. Увы, чтобы не растаптывать право на тишину людей за каждой из трех стенок, приходится выходить на балкон, где достаточно холодно в последнее время. Да и там частенько находятся те, кто не может просто игнорировать исходящий из усилителя и моей гортани звук.
Мне нравится пить чай. Чай дает прочное чувство убежденности в том, что всякая жизнь - ничто, а мысли этой жизнью производимые - непостоянны и зависят хотя бы от той штуки, которую вырабатывают для своей защиты чайные листы. Наблюдая быструю перемену образа мыслей после глотка чая, а также наблюдая медленный спад динамичности перемен этих мыслей после употребления, лишний раз доказывает мне, что все, чему поклоняются люди, в первую очередь они сами, их убеждения и стремления, никогда не обладали даже элементарной стабильностью, чтобы быть достойными поклонения. Чем-то похожа по производимому чаем эффекту ванна. Теплая вода отбрасывает все суетливые мысли и настраивает на созерцательное настроение. Воистину, жизнь - глупа, если простое повышение температуры тела делает такие вещи с сознанием.
Чтобы эта мысль не пропадала задаром и находила свое отражение в окружающем мире, я убил двух людей. Маленькая черноволосая девочка с длинными ресницами, могла терпеть мое существование рядом. Хотя бы потому, что видела всю глупость мира куда лучше моего. Разрезала себе руку, так и не дождавшись, чтобы я поддержал ее смысл. И пьяная бомжиха, заведшая со мной разговор две недели назад. Мысли ее путались, ей хотелось всего и сразу - и жалости, и мальчика, и поговорить. Но жалость моя была воспринята буквально, на все ее поглаживания я не смог ответить ничем кроме пустого безразличия, а разговор через несколько минут зашел исключительно о прыжке с обозримого дома. Теперь в школе у племянницы ходит страшилка, как с утра следующего дня куча полицейских и врачей рассматривали спрыгнувшую пьянчугу.
Надеюсь, загробная жизнь все же есть. Тогда у меня будет шанс выслушать четвертое и пятое мнение обо мне. Это почти вдвое больше чем у меня было.
Сарабада, ычанчик. Я и так много выдумывал, чем бы выговориться, чтобы отсрочить свой единственный поступок.
