>>5032734
Невозмутимый курьер постучал в окно спальни прямо посреди ночи. В этот раз он принес письмо.
Прежде, чем хозяйка дома успела что-то сказать, он просунул ношу в приоткрытую форточку. Откланялся, и был таков. Внутри оказалась очередная фотокарточка с подписью. А ещё большой листок бумаги, исписанный аккуратным почерком. Чернила переливаются при свете лампы, от них веет сумраком.
«Дорогая Реми. Кажется, я не могу обижаться всерьёз. По крайней мере долго. Увы, судьба не велит нам встретиться. Злодейка никогда не любила тебя слушать, не правда ли? Посему направляю этот отрывок сказки на ночь. Ты же любила сказки? Она ещё не окончена, поэтому можно успеть повлиять на судьбу хоть здесь. Если тебе понравится, подчеркни один из вариантов, а затем сожги письмо. Ведь рукописи, как известно, не горят, а так я узнаю, стоит ли продолжать…»
ХХХ
В далекие-далекие времена, в городе, название которого помнит лишь пересохшее русло реки Рейны, жила-бала маленькая девочка. Звали её Элизабет . Ну, должны были звать. А так как она родилась в семье бедняков в ткацком квартале, звали её обычно Лиззи. Зачастую просто «Эй» или того хуже – «Маленькая дрянь!». Мачеха предпочитала именно последний вариант.
Сказать по правде, Элизабет её называл лишь отец. Он сильно кашлял, но всегда полностью выговаривал подаренное дочери имя. До тринадцатой зимы месяца Земляного Единорога. Раньше Лиззи любила единорогов. Они заговорщицки смотрели на неё с витражей и гравюр храма, словно намекая, что в этой серой жизни есть не только мотки спутанной пряжи и вёдра с едко пахнущим щёлоком. Яркие и красочные, уж они-то точно не нуждались в мешке с просроченной хной, от которой у неё в тот день и окрасились волосы. Ещё бы. Когда она тащила его в мастерскую по свежевыпавшему снегу, в её следах оставались едва заметные ржавые проплешины. Как же она была рада, когда наконец добралась до заветной вывески с конской гривой! Но она и представить себе не могла, какая награда её ожидает внутри.
Отец спал, склонившись над одним из котлов. Его правая рука свесилась внутрь и была покрыта слоем краски. Вот же растяпа! Лиззи поспешила его разбудить, но тот не просыпался. Увы, в тот день он заснул слишком крепко. С похоронами решили не затягивать. Мороз уже начал превращать землю в непробиваемый панцирь. Земляной Единорог. Она смотрела на витражи в храме и ненавидела их.
И если раньше жизнь девчушки не была мёдом, то теперь она стремительно превращалась в тарелку закисшей редьки. Но даже такой ужин был в радость. Мастерская простаивала. Поставки пряжи в город прекратились. Как и поставки зерна. Снег сковал тракт, а в соседнем лесу свирепствовали оголодавшие волки. Времени горевать не было, и приходилось перебиваться работой на чужих подворьях, чтобы выжить. Одна лишь радость могла хоть как-то скрасить серые будни. И звали её Ганс.
Паренек был конюхом при дворе местного градоправителя, сэра Вебера. Он и раньше во всем старался помогать бедной Лиззи, жаль только свободная минутка у него появлялась не часто. Теперь же, когда сообщения с округой прекратилось, они могли проводить вместе больше времени. Если кто-то бы и помог пережить ей эту зиму, то это определенно был Ганс. О мачехе и приемных братьях не хотелось даже думать.
Жизнь шла своим чередом. Морозы крепчали. Бездомные или закутившие с вечера пьяницы жгли костры прямо на улицах, понося на чём свет стоит госпожу Зиму. И однажды её терпение лопнуло. Налетевший порыв ветра унёс раскалённую головню прямо к центральному амбару. Что было дальше? У кострища могла согреться добрая половина города. Согреться, но не набить урчащие животы. Горящий амбар был до отказа забит зерном. Над городом нависла тень голода.
Увы, беда не приходит одна. Барские конюшни примыкали к амбару. Почуявшие неладное лошадки порвали привязь и успели сбежать. Но разве было от этого лучше? Разъяренный градоначальник не придумал ничего умнее, как выместить злобу на юном конюшем. Он дал ему выбор между сотней плетей и поисками в заснеженном лесу, где каждую ночь слышались завывания волчьих стай. А у него даже лука со стрелами нет, и тулуп совсем прохудился.
Лиззи стояла у пепелища и не могла поверить своим глазам. Почему судьба так жестока к ним? Вечерело, и лучше бы пойти и погреться в дом, но она упрямо перебирала пальчиками комья золы. Быть может повезет наткнуться на оплавленную золотую застёжку от упряжи. Это дало бы Гансу хоть шанс. Нет. Кого она обманывает.
Внезапно комок золы зашевелился. Мышь? Нет, что-то круглое. И оно смотрело на девочку единственным глазом! Девочка попыталась закричать, но тьма невидимой рукой закрыла ей рот.
«Я вижу твои беды. Твоё горе. И могу всё исправить.»
Лиззи испуганно вытаращилась на неведомое существо. Разговаривает!
«Я не дам людям умереть от голода. Я верну лошадей и спасу спину любимого от плети. Я позволю пережить вам эту зиму.»
Девчушка почувствовала, как холодные пальцы соскользнули с губ.
«Ты дьявол? Взамен ты попросишь мою душу?»
Комочек золы противно захихикал. Его утробный смех отдавал в висках ноющей болью.
«Хе-хе-хе, называй как хочешь. Пожалуй, душа за такое будет слишком большой платой. А я щедр. За каждый дар я попрошу по глазу. Жизнь же будет моим подарком.».
Лиззи сглотнула подступивший к горлу ком.
«Но как я буду работать в мастерской? Как красить и прясть, если в глазах лишь тьма?»
Существо улыбнулось ещё шире. Его усеянный острыми зубами рот занял всё оставшееся после глаза место на карикатурном лице.
«Тогда дай мне почувствовать этот мир. Вкусить его. Без всего этого ты прекрасно проживешь. Решайся»
1. Лиззи отдала глаза.
2. Лиззи лишилась обоняния и вкуса.
