| >> |
No.34690
Файл: ukstrip111012.jpg -(168 KB, 800x257, ukstrip111012.jpg)
>>34688
>Сударь, вы были невнимательны играя. Медаль внимательного читателя.jpg К сожалению семейство Hakamichi/Hakamichi - нездорово психически.
Не буду спорить, так как в некоторых ситуациях прикладывался к англо-русскому словарю. Но и в полное непонимание вроде не впадал.
>Shizune - нарциссическое расстройство личности.
>Ее отец - истероид Джигурда. В наличие также - брат-трап и кузина реверс-трап. Другая кузина, несмотря на внешнюю благопристойность, демонстрирует те же черты, что и Shizune.
Я ok с этим. В смысле, такие отклонения мне неотвратительны. Я не агитирую за ее превосходство, просто, как уже писал выше, мне понравился этот персонаж, не более.
>Rin - аутист, что может и неплохо для творчества, но, принимая во внимание ее недуг, подумай над одной простой вещью - что она делает после, пардон, справления большой нужды.
Вот что-что, а процесс справления нужды и последующие действия - это последнее, что может прийти на ум, как мне кажется. Да и к чему, собственно, это было сказано?
Вспоминаются строчки из Покровского:
>Наше начальство решило в одно из летних воскресений одним махом окончательно нас просветить и облагородить.
>Для исполнения столь высокой цели оно избрало тему, близкую нашему пониманию, оно избрало автобусную экскурсию в Малые Карелы — в центр архангельского деревянного зодчества.
>И вот рано утром все мы, празднично убранные, частично с женами, частично с личным составом, приехали в этот музей под открытым небом.
>Матросы, одетые в белые форменки, тут же окружили нашего экскурсовода — молодую, симпатичную девушку. Легкое, летнее платьице нашего экскурсовода, насквозь прозрачное, в ласковых лучах северного солнышка, волновало всех наших трюмных, мотористов, турбинистов четкими контурами стройных ног. Турбинисты пылали ушами и ходили за ней ошалевшим стадом.
>И она, раскрасневшаяся и свежая от дивного воздуха и от присутствия столь благодарных слушателей, увлеченно повествовала им об избах, избушках, лабазах, скотных и постоялых дворах, о банях, колокольнях и топке по-черному.
>— А как вас зовут? — спрашивали её смущающиеся матросы в промежутках между бревнами.
>— Галина, — говорила она и вновь возвращалась к лабазам.
>— Галочка, Галочка, — шептали наши матросы и норовили встать к ней поближе, чтоб погрузиться в волны запахов, исходивших от этих волос, падающих на спину, от этих загорелых плеч, от платьица и прочих деталей на фоне общего непереносимого очарования.
>Мы с рыжим штурманом осмотрели все и подошли к деревянному гальюну, который являлся, наверное, обязательной частью предложенной экспозиции: сквозь распахнутую дверь в гальюне зияли прорубленные в полу огромные дырищи. Они были широки даже для штурмана.
>— Хорошая девушка, — сказал я штурману, когда мы покинули гальюн.
>— Где? — сказал штурман, ища глазами.
>— Да вон, экскурсовод наш, неземное создание.
>— А-а, — сказал штурман и посмотрел в её сторону.
>Штурман у нас старый женоненавистник.
>— Представь себе, Саня, — придвинулся он к моему уху, не отрываясь от девушки, — что это неземное создание взяло и пошло в этот гальюн, и там, сняв эти чудные трусики, которые у неё так трогательно просвечивают сквозь платье, оно раскорячилось и принялось тужиться, тужиться, а из неё все выходит, выходит. Вот если посмотреть из ямы вверх, через эту дырищу, как оно выходит, то о какой любви, после этого, может идти речь? Как их можно любить, Саня, этих женщин, когда они так гадят?!
>— Мда, — сказал я и посмотрел на него с сожалительным осуждением.
>Наш рыжий штурман до того балбес, что способен опошлить даже светлую идею деревянного зодчества.
|
