Двадцать девятого мы собрались совсем недалеко от отстраиваемых предместий, в проплешине в сосновой лесопосадке, на маршруте, не пользующемся популярностью у грибников и туристов. Я и еще четверо парней покрепче принесли топорики, которыми радостно повалили немного сухостоя, после чего Даниил-философ показал нам, как сбить из напиленных поперечин широкий пятиугольник, скрепив напрочно длинными, вызывавшими в сознании слово "корабельные" гвоздями - прочее покололи на дрова. К празднику подготовились. Девушки пришли в корсетах, столь нетипичных для этого совершенно неготического по облику кружка, мы были чисто выбриты. Дамы раздали нам вино в принесенных Леной одинаковых хрустальных бокалах - тяжелых, еще советских - и мы выпили его, когда Ольга вышла на поляну. Видимо, она переоделась, пока мы возились с деревом. Босая, в белой ситцевой сорочке, болтавшейся на ее худой фигуре - не своя? - она прошла к пятиугольнику и улеглась на него, раскинув ноги и руки. Оргии не было. Леша и Даня прибили ее к раме, к углам - ладони, потом ступни. Она орала так, что заглушала поющих девушек. Парни посматривали на меня, но... я не двигался. Место под кострище было уже расчищено. С четыре слоя слагались дрова, полбаклашки бензина, как выяснилось, тоже запасенного заранее, было вылито туда же.