Да, это графомания, стена текста про тохо и эрпогэ. Проходите, не задерживайтесь.
Ване было грустно. Нет, не так. Его душила горькая обида на весь это тупой мир и его тупых жителей. В горле застрял комок, глаза щипает, однако Ваня уже два года, как перестал плакать. И три года, как не моется с мамой. Вот такой он, обычный восточноевропейский школьник Ваня тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения. Худощавый (дрыщ), замкнутый (опущенное чмо), мягкий (тряпка). В скобках указаны отзывы его одноклассников. Ваня почти научился не воспринимать этих субъектов всерьез и игнорировать обиды. Однако сегодня количество неприятностей перевалило за отметку невосприятия и Ване плохо. Когда ему плохо, он прячется в заброшенном долгострое в пяти минутах бега от его родной девятиэтажки. Долгострой тоже собирался стать девятиэтажкой, но страна, которая собиралась закончить строительство сменилась другой, которой до четырех с половиной бетонно-кирпичных этажей не было никакого дела. Здание на самом деле было не совсем заброшенным. Первые два этажа были довольно людным общественным туалетом, выше прошлой зимой жила колония бродяг, с четвертого два года назад свалился какой-то подросток, а использованные шприцы встречались на всех этажах сразу. Однако на недостроенный пятый, где сейчас сидит Ваня, ходили редко и почти не мусорили. Мальчик сидит на голом бетоне обхватив колени и смотрит на тусклые звезды. Периодически из-за рваных облаков появляется молодой месяц, тоже тусклый. Ваня горько вздыхает и пытается мысленно выстроить свои горести в возрастающем порядке. Во-первых его сегодня снова побили в школе. На сей раз три человека на глазах у всего класса отхлестали его пачкой контурных карт. Когда пришла классная руководительница, обидчики уже уселись на места и злорадно тыкали в него пальцами – мол, он сам разбросал по классу ценный учебный материал. Далее по возрастающей следует зрелище старшеклассницы Лены, покидающей школу на «лексусе» с низкорослым скуластым парнем. Ваня смутно догадывался, что объект его неразделенной любви теперь навеки для него потерян. По приходу домой его ждал пьяный отчим-прапорщик, в который раз вернувшийся после очередной размолвки с матерью. Почему она никак не бросит этого мерзавца? Благодаря приемному отцу Ваня проникся искренней ненавистью к военным. Он ненавидел эти лампасы, заколки для галстуков с гербом, начищенные до блеска туфли и широкий ремень с тяжелой пряжкой. С последним его худосочная задница была знакома не понаслышке. Но самой горькой бедой стало вот что: сегодня опечатали квартиру его соседа. Единственный друг Вани пропал без вести.