>>19618
Очевидно, я имел в виду море. Именно в сорок втором произошёл коренной перелом в сражении за Мидуэй.
И, судя по рассказам участников событий, это можно называть сдачей Филиппин(ну, разве что я чуточку утрирую ._.).
Постоянные авиационные налёты со стороны США на военные базы и аэродромы Японии, авиационная блокада, в конце концов. Можно сказать, что американцы держали ситуацию в своих руках.
>Не думаю, что кто-нибудь с японской стороны мог что-нибудь такое думать до Гуадалканала, а то и позже.
С чего ты взял? Тогда получается, что все эти, по заверениям, отчаянные и "на крайний случай" тактики были совсем не нужны в сорок втором?
Чтобы не быть голословным, приведу цитату:
В ходе Второй мировой войны японский флот фактически потерял все свои корабли и самолеты. Мы потеряли также двух выдающихся военачальников, адмиралов Ямамото и Когу, погибших на войне в один и тот же год. Выражаясь фигурально, мы сражались до последнего патрона. Этот факт отражает экстраординарный характер этой войны. Вторая мировая война разительно отличается от прежних войн, которые вела Япония против России и Китая двумя важными аспектами: 1. Это была тотальная война. 2. Это была преимущественно война на море с активным привлечением ВВС. С учетом этих аспектов становится ясно, что решающими факторами были численность и уровень подготовки солдат. Наши ВВС и ВМС уступали в этом отношении противнику. Требовались чрезвычайные меры. Использование камикадзе становилось неизбежным. Наконец, что думало о ведении войны в таких условиях Верховное командование? Трезво оценивая обстановку, действительно ли верило оно в победу? Вице-адмирал Сигэру Фукудомэ, занимавший в начале войны пост начальника оперативного управления Генштаба ВМС, писал о японском флоте следующее: «Накануне войны Японию обуял страх перед неминуемой революцией. Адмирал Ямамото считал, что, в то время как гражданская война не была чревата фатальными последствиями для страны, война с внешним противником без шансов на успех принесла бы катастрофу. В связи с этим адмирал энергично возражал против развязывания войны. В то же время он полагал, что в результате развития внутренней ситуации страна неотвратимо движется к войне. Когда я излагал во дворце принцу Фусими[1] план действий, он сказал: „Если разразится война, Япония потеряет все, что она приобрела с начала эпохи Мэйдзи. Но представляется, что способа избежать войны нет. Я крайне обеспокоен“».
