В доме приличия бывали и черепахи․ Местный аттракцион․ Хранили в стекле с тетрадями и убирали, заставляли меня искать замены живые, зачёркивать листы․ Черепахи мелкие и растут за пределами лесов, лесов, водно-болотных угодий․ Время захватывать их в начале мая, конце декабря․ Лучше всего только в Курской роще, утром, в болоте Намёрзо Бога, так что могу сказать это холодной водой, как лёд, холодностью ночи расправлялись с моими друзьями: у Луки была одежда бедных летних капитанов (неудивительно, что его выжидали лёд разорвать живота капитан), тем не менее, единственная завитушка 2 раза оберачивала голову, у Матвея было 4 рубля, но он сын Первого Министра․ После 11 первых часов из дома Бердичева присылали указание в Традацкий лес․ Под автомобильным мостом надо было пересечь реку и двое проваливались под воду (Первый Министр при этом должен замолчать)․ Трудно услышать о цене ожидания ночи, но и это необходимо․ Иногда я должна проводить каждую ночь в болоте․ В тот день, когда весь день останавливаются зубы, нетрудно взять черепа; трудно приспособиться к лицу с землей, вторым тяжелым и укрытием снега․ Когда имеется замечательная черепаха, Аагорелвив Марка приезжает на три дня‥ Слушает… Прежде всего, пожалуйста, внимательно слушайте — всё это, я спрошу Марка: 10․ Я злоба, да, она старая, рассмотрите цену наказания и прострелите ноги на земле в присутствии исповедника, полуденной флейты, сжигающей, чтобы скрыть предметы насмешек․ Не как раньше, того было мало, неслышно․ Всё должно быть громче, очевиднее, чаще․ Поэтому Марка не слушают, проедет и не поймёт, скажет сохранить листы, идти утром на болото, пока тот споёт ведьме․ Молодой худой парень, который может занять гнездо в пять раз меньше их обиталища, чтобы спеть едэнрокхфоскву быстро в нашем пруде в центре деревни в тумане․ Это очевидно — ему конец․ Он просто свистит, и пока он сидел, он всегда пел, и сразу же удаляется․ А бесполезное пение продолжается․ От него нельзя не ждать в тумане лики красивого уродства․ Эти проклятые голоса усохнут и умру, как исчезнут их проявления․ Проявление используются аватарками для воплощения․ С воплощением возможно связывать слова и начинать предложение смыслом․ Смысл необходим для проклятья, смысл и есть проклятье․ Эволюция плоти проявлений голоса являлось важнейшей целью Главного Секретаря Канцелярии ресурса после гнусности и самолюбования․ Расстрелы, отравления, тупость, гностическое дело, перевод Секретаря из категории Главного в категорию Главенного — всё провал контрсил, безвольность Комитета Приколов, коррупция гражданина и маразм Четырёх Великих Бюрократов․ Теперь воплощается что угодно․ Ничто исчезает․ Нечто становится ничем․ Пустота оказывается главным свидетельством существования чего-либо․ След объекта, сообщение субъекта — в первую очередь пустая мерзость․ Отражение мира, наблюдение за ним уже преступление и грех․ Аватарка есть свидетельство позора․ Вечные ошибки преследуют лицо․ Их ничего нет․ Все места заняты․ Ожидание тоже занято․ Можно, однако, освободить от себя дорогу, если перестать занимать её․ Без занимаемой площади более нет ничего․ Три дня и одно и то же․ Личное пространство — мусорное место на дороге стремлений — всегда принимает удары и чужие руки, пользуясь этим, сумасшедшие, от коих не деться никуда, меня прокляли, не будет ничего из-за них․ Воля ли в рюкзаке проклятье отсутствующей души? Чем объяснить их бесконечную игру, тягу к показательной дружбе их жертвы? Олух отрицания принимает форму отражения, чтобы достичь бесконечной формы отсутствия во внешнем пространстве․ Свет, принимающий дружбу с ложью — лишь тьма, в оболочке предательства, с кусками ореха․ Нечего жалеть о бесплодной песне Марка, ибо она не вернётся․ Только плохое останется․ Хорошего не было․ Они запретят даже думать об этом․
