Я шла с работы, рассеянно глядя на гирлянду лампочек, намотанную на кабель, болтающийся между фонарными столбами - старыми, квадратными, гудя, освещавшими аллею в старом парке. Раньше парк был, должно быть, шикарен, - раскидистые ивы, покрытые цветной плиткой дорожки, и фонтан, огромный, как высохшее озеро, вокруг расколотой чаши которого на асфальте виднелась выкрошившаяся мозаика в виде красной зведы. Аллеи сходились у фонтана, и гирлянды лампочек тянулись, соединяясь, к искусственной елке, которую воткнули там, где когда-то было сопло фонтана, выплескивавшее вверх звенящие струи воды.
Новый год... Вот уже скоро Новый год.
Тяжело вздохнув, я пошагала вдоль чаши, из котрой криво торчала консрукция из пластика, долженствующая внушать праздничное настроение. Вблизи сквозь ее каркас была видна цепочка фонарей напротив. Год назад я точно также шла здесь, полная надежд. Только теперь это был не тот год. Я вздохнула еще раз.
Жизнь состоит из слез, улыбок и вздохов, причем вздохи преобладают. Так сказал какой-то классик, Дюма, или там Вольтер, быть может.
Когда я окончила свой мехмат, я уже знала, что ни математика, ни ее программное воплощение мне не интересны. На втором курсе я начала рисовать, и рисовала себе потихоньку на лекциях, пока преподаватель строил на доске многоэтажные уравнения, а аудитория поскрипывала ручками или посапывала в две дырочки, подложив под голову блок конспектов. Первая часть считалась прогрессивной, вторая - так себе, ну а я была где-то посередине, сидя себе и покрывая лист за листом рисунками драконов, монстров и народа в аудитории. Потом учеба неожиданно закончилась, я защитилась (неожиданно) на четыре и пошла, свободная и вольная, куда глаза глядят.
