Приветствую Вас, господа! Моё имя Ронери, и я пёс. Да-да, Вы не ослышались: я пёс и я обращаюсь к Вам прямо сейчас. Многие думают, что это неудачная шутка и поднимают меня на смех после этих слов, некоторые даже выдвигали лишенные всякого смысла предположения вроде того, что от моего имени пишет человек, притворяющийся псом! Вы можете представить себе подобную несуразицу? Наверняка она позабавит Вас, однако мне не до шуток, ведь я не могу ни опровергнуть её, ни подтвердить, предоставляя каждому самому решать, с кем же он на самом деле общается. Кроме того, мне решительно нечего рассказать о себе и своём происхождении: сколько я себя помню, я был таким, а помню я себя не так уж долго. Возможно, когда-то я был человеком (пытливый и скептически настроенный человеческий ум допускал и такие предположения), но лично для меня этот вопрос покрыт мраком неведения. Иногда мне снятся сны, где я лежу в тихой и тёплой комнате, подле меня стоит миска отменной стряпни по моим скромным собачьим предпочтениям, а шерсть на моей голове теребит чья-то сильная, но ласковая рука. Не знаю, всамделишное это воспоминание, являющееся ко мне в час ночной или созданное искусственно моим разумом, как образ домашнего очага, но мне определённо доставляет удовольствие видеть его и я жду с нетерпением ночи, дабы снова погрузиться в негу моих сновидениях. Собственно, именно из-за этого я и пишу Вам. Дело в том, что я не прочь найти свой дом или хотя бы узнать кто я и откуда появился на свет. Позвольте же поведать Вам то немногое, что я в силах рассказать.
Когда я пришёл в себя и осознал себя, я лежал на земле подле дома. Дом был стар и заброшен, жильцы давным-давно покинули его покосившиеся стены и просевшую крышу; стекла были выбиты, а дверь прочно и надёжно вросла в землю так, что я не в силах был её открыть. То, что я являюсь псом, нисколько меня не смутило в том момент и не вызвало ровным счётом никаких вопросов: соображал я трезво, но память моя была кристально чиста, и природа моего существа не вызвала у меня никаких мыслей, воспринимаясь как данность. После мне пришлось понять, что эта данность являет собой исключение, но не тогда. В начале своего рассказа я писал о предположениях, будто от моего имени пишет человек, и о их беспочвенности. Спешу извиниться за то, что ввёл Вас в заблуждение, однако это не совсем так. Да, я пёс, но не всегда пишу сам: человечество способно принять говорящую собаку, но неспособно простить ей то, что считает исключительно своей прерогативой: способность мыслить так, как мыслит само. Поэтому я почти не говорю с людьми, а мои послания за меня набирают те несчастные, которых в человеческом мире призвано называть париями и сторониться, обходя стороной. Несомненно, общение с ними способно навлечь на меня опасность, но я крайне осмотрителен и подолгу выбираю кандидата на роль своего посланца: как правило, за помощь я обеспечиваю его съестным, которое добываю самостоятельно, и наш союз прочен до тех пор, покуда мой помощник сыт, и мысли алчности не посещают его ослабший разум, что, к превеликому сожалению, рано или поздно происходит со всеми. Однако в тот момент меня уже нет рядом. Изрядно отвлёкшись от цели моего послания, я позволю себе сделать ещё одну ремарку, а точнее две. Первое, я понимаю человеческие эмоции намного лучше, чем сам человек и намного раньше, чем он отдаёт себе отчёт в их появлении. Второе, каждому своему новому помощнику я сразу говорю об этой моей способности и каждый клянётся, что никогда мысли о наживе не посетят его. И это правда, по крайней мере тогда, когда он это произносит. Но довольно, вернёмся к моему рассказу, который теперь не займёт много Вашего времени. С тех пор, как я покинул место своего Рождения (за неимением лучшего, я вынужден считать тот день именно таким), я странствую по миру и ищу людей, которые могли бы пролить свет на моё происхождение и моё прошлое. Поэтому у меня к Вам будет одна просьба, о котоой я имею смелость просить у Вас: поведайте о Ваших местах и о себе всё, что считаете нужным, ведь любой Ваш рассказ способен затронуть покоящиеся внутри меня воспоминания, в наличие которых я верю так же, как и многие люди в наличие того, что беспечно называют душой.
