Говорил щас с корешем о разных адекватных репрезентациях тоски и отчаяния. Кореш настаивал на текстАх, дисторшене и воплях, я же считаю, что эпигонату эмокида Сартра кричится и трёхаккордно лабается в силу того, что меланхоужас у них фейковый и не то что несвежий, а не в ту сторону гипертрофированный.
Ну, вот типа Барбара Строцци, древняя композиторша, а секла фишку куда круче, чем эмоскримеры и дисторшенавты:
https://www.youtube.com/watch?v=cR2eganbp2c
Тут дело в том, как мне кажется, что в Барбаре Строцци (и Монтеверди, и Скарлатти и т.п.) больше музыки, больше чисто мяса, порционные кусочки тяжелее. И аффект чище, без извёстки и аспирина. И вместе с тоской в тебя влезает много что ещё, разнообразные прибавочные стоимости, нагрузки и аддоны. Красота тут многоэтажнее, вот что важно, если уж тебя реально скрутило.
И этажи красоты не то что прямо лечат или отвлекают, но скорее расширяют пространство ублюдочного самопогружения в стены тюрьмы.
В этом и смысл He Loved Him Madly Майлса Девиса по сравнению Wish You Were Here Флойдов. Пинкфлойд — это китчевая открытка меланхоликов меланхолику. А Девис — подталкивание забороть свою меланхолию. Не прыгать, накачавшись пивом в надежде отключить башку недостаточно блековым блек-металом, а плыть, втыкать и танцевать.
В принципе, эта многоэтажная красота есть любовь к репрессивному механизму, к платоновской внечеловеческой красоте и гармонии, то есть к равновесию побрякушек, не испачканных человеческим фактором, психнёй.
