– Это… Р-р-рама-н-н-н! У тебя есть щипцы?..
Маленькое грациозное создание привычно кривляется перед зеркалом у меня в прихожей, вполне довольное своим отражением, играя длиннющими прядями, блестящими после душа.
Я – идиот и вуайерист. Я млею, мле-е-ею, замираю (ну, как всегда)… Любуюсь статуэткой (для тех, кто понимает: 172–81–60–82), и вид у меня, конечно, такой счастливый и глупый. Выбеленные на смуглом теле детские грудки торчат из-под накинутой небрежно шерстяной кофтёнки (подарок Коли?), а трусики вот не успели мы еще надеть, а догадайтесь почему…
Какие там щипцы.
А вот какие! – вся ко мне раскручивается, руки тонкие-претонкие мне на шею, губки поджимаем – вот-вот ведь заплачем… – и неожиданность свою в который раз на меня выплёскиваем. (У неё улыбка, в десятом варианте: вроде плачет понарошку, а на самом-то деле смеётся – над собой, что маленькая такая.)
– Щипцы для волос, глупый Р-ра-ман, от Фисы не остались?.. Будем делать мне букли, – теперь вдруг серьезно так смотрит. (Играется опять, конечно.)
Какие там щипцы. Растворился я уже – у неё в глазах, в головокружительных юных запахах…
– Ну Р-ра-ман, Р-ра-ман, – трясёт ласково за шею, а к горлу опять уже подступает сладкая волна… и не только к горлу.
Даже после душа не угомонятся феромоны. Нет, ещё более активными становятся. Отовсюду, изо всех уголков её тела одолевают меня запашками. Вот и стою в свежайших бризах, обтираю её в ванной. Каждому движению полотенца поддаётся она охотно и весело. Прогиб! Булочки оттопырены так, что вокруг становится светлее. (И жалко, очень жалко художественную гимнастику.) Повор-рот! Грудки доверчивы и беззаботны, им команда – ввысь тянуться, напрягая за собою весь покладистый скелетик! Она держится за мое плечо, мяукает популярное этим летом «I just can’t get you out of my head» Кайли Миноуг и теребит густые шерстяные заросли на моей массивной, блестящей… совершенно лысой груди.
