В этом треде будут маленькие зарисовки, которые хаотично или не очень возникли в ходе проведения некоторых работ. Интегрировать в конечный результат не представляется возможным, выбрасывать их жалко, в стол класть бессмысленно.
Шшшк-шшшк-шшшк-шшшк-шшшк-шшшк-шшшк-шшшшрх! Шшшшрх!
—Ла~ла~ла-ла-ла-ла-ла-ла…
Хррррм! Хррррм! Хррррм! Хррррм!
—Та~та~та-та-та-ра-та-nа…
Ты открываешь глаза — и тут же чувствуешь резь. Глазам больно от открытия, больно от света, больно моргать сухими веками, по ощущениям царапающими глаза. С каждым движением ты слышишь щелчки. Нехорошо. Ты сдаёшься и закрываешь их снова. Всё успеется. Всё будет хорошо. Ты обещал. Ты ей обещал, что всё будет хорошо.
Выжидание с закрытыми глазами прерывается прикосновением чего-то прохладного к ресницам. Через мгновение по ним, словно по рельсам, в глаза устремляются капли какой-то жидкости. Ты резко раскрываешь глаза — и видишь крохотные ладошки.
—Спасибо… Хорай.
Кукла делает реверанс, вытирает руки о передничок, совершает в воздухе пируэт (на краткий момент засветив кружевные панталончики) и хватается за стакан воды. Ты киваешь головой, тянешься за предложенной живительной жидкостью… Нет. Не тянешься. Накрывший тебя (Надо признать, очень приятный к телу и очень милого сапфирового цвета) плед не даёт ничего видеть. Но не так уж трудно понять, что что левая, что правая рука обвязаны какой-то лентой. Нельзя сказать, что плотно, но стряхиваться они тоже не желали. Как и пускать куда-либо руки. Малость повозившись, ты нащупал, куда тянутся концы этих лент — в металлические ушки, спрятанные в конструкции дивана.
